даже не знаю, кто может нам помочь найти рисующего бомжа…
– Я знаю! – вскинулась я. – Идемте в полицию! У них бомжи должны быть на учете! А разве нет? – смутилась я под взглядами друзей.
– Ты, как Арсений, блаженная, да? – вкрадчиво поинтересовалась Алена. – Веришь в полицию?
– Просто там у нас есть знакомые, – промямлила я. – Мы же сидели в «обезьяннике». И там ничего, приличные люди. Этот, как его…
– Ванечка, – подсказала Анютка. – И эта идея мне нравится больше, чем Ольгина. Из двух зол я предпочитаю, чтобы Вадика искала полиция, а не мы сами. Идемте в полицию!
– Идемте, – согласилась Оля. – И я даже помню, где это отделение находится.
Глаза у Арсюши зажглись, и он как-то упустил тот момент, что на часах было уже десять вечера. Ну а чего, белые ж ночи. Самое время для поиска пропавших Вадиков.
– Здрасте! – ввалились мы в темное помещение отделения, и я пнула Анютку, которая по инерции направилась к «обезьяннику».
– Доброй ночи, – без особого восторга поприветствовал нас наш знакомый лейтенант. – Что случилось?
– Вадик пропал.
– Собака? Кошка? Попугайчик? – с уставшим видом поинтересовался страж порядка.
– Человек вообще-то, – с претензией высказался Арсюша. – Предположительно бомж.
– Ясно. А вы ему кто?
– Никто. Мы его ищем.
– Пусть родственники ищут, – равнодушно махнул рукой Ванечка. – А вы, мужчина, кого-то мне напоминаете…
– Так он у вас сидел! – информировала его Ольга. – И мы у вас сидели. Земноводное помните?
– Помню! – оживился полицейский. – Мы у этого рыбобрюха, или как его там, ведь и вправду вазу нашли. И соусник. Только вот ушел он тогда. В канал прыгнул и уплыл. В розыске теперь. – Он снова сник.
– Да и бог с ним, – отмахнулась Ольга. – Нам нужен Вадик. Да знаю, знаю, что заявление должны родственники писать. Но его мать ни на что не способна, только и может, что свечки в церквях ставить. А это поискам человека не способствует. А мы это…
– Тимуровцы мы, – мрачно подсказала Алена. – Вадика ищем.
– А бабушку?
– Какую?
– Которую господин Святой в канализационном колодце искал, – не подвела память служивого.
– А бабушку мы нашли! Теперь ищем Вадика.
– Да слышал я уже про этого Вадика! Что за человек?
– Рисует хорошо. Предположительно бомж.
– Сергеич, рисующего бомжа не видел? – Вопрос был адресован сидящему в «обезьяннике» алкашу, которого или жена не забрала с прошлого раза, или он тут был постоянным клиентом.
– Чего рисует? – оживился алкоголик.
Ответом было молчание. Что рисовал не известный никому субъект, было неизвестно. Лично я считала, что дар рисования есть далеко не у всех. И бомжей с таким даром не так уж и много. Но, видимо, я ошибалась.
– Костян неплохо рисует Кресты. Он в них как-то отсидел, там и научился. Валерка жаб неплохо изображает. Говорит, как тещу бывшую представит, так руки сами контуры выводят, – пустился в рассуждения Сергеич.
– Вадик нужен!
– Вадика не знаю. Но может знать Игнатьич.
– Это кто?
– Мой глюк. Как перепью, так он ко мне и является. Разговорчивый, зараза, много чего знает. Может, и про вашего Вадика слышал.
Ага, тут становилось все интереснее. Лично я была за то, чтобы наливать Сергеичу до появления Игнатьича, и пусть два кента побеседуют. Моя компания, в принципе, не возражала против эксперимента, но в позу встал Ванечка, заявив, что у него тут отделение полиции, между прочим, а не кабак. И спаивать его клиента ему не позволяет как собственная совесть, так и жена Сергеича. А жена у алкоголика тетка массивная и зловредная, и связываться с ней Ванечка не советует никому. Переговоры зашли в тупик.
