– А может, теперь будем бить его? – со слабой надеждой поинтересовался Арсений Гавриилович.
– Никого мы бить не будем, – отрезала Алена. – Так, Дмитрий, который оборотень, жрать тут нечего, так что можешь быть свободен. Разве что сам нам что-то принесешь.
– Я вообще-то к девушке, – не пошел на мировую тот. – У меня, может, любовь!
– А не шандарахнуть ли тебя и впрямь, зверушка неведомая?.. – задумчиво протянул Елисей. – Вот чем-то ты мне не нравишься…
– У вас предвзятое отношение к оборотням, уважаемый, – с обидой заявил Дмитрий-второй, но на всякий случай отодвинулся от призрака подальше. Не иначе как инстинкт самосохранения сработал.
Я меж тем, помня об обязанностях невесты, осматривала руку своего Димы. Болела она у него еще сильно, но ожог начал затягиваться. Не полезет куда попало – и будет здоров за неделю. Все же чары на него наложены сильные. Однако я почувствовала, что мои руки могут как бы снимать пласт боли, осторожно, словно слой молекул, я скручивала этот пласт в нить и перетягивала его на себя. По-другому я пока не умела и не могла сообразить, что бы тут можно было сделать еще.
– Тебе же будет очень больно, – прошептал мне Дима, который все отлично понял и почувствовал.
– А куда деваться, – пожала плечами я. – Твое здоровье теперь моя проблема. Да и покалечил тебя именно мой предок.
– Кончайте этот рыцарский турнир, – велела Алена. – Боль я ему купирую, а ты лучше поменяй ему повязку.
Но мы ее слова проигнорировали. Мы молча смотрели друг на друга и улыбались. А все Арсюша со своим благословением!
– Знаете, ребята, а приглашу-ка я вас всех на небольшой банкет, – задумчиво сказала Алена. – А что, прекрасная идея. Меня давно уже просили познакомить вас со славным обществом петербургской нечисти. Думаю, теперь вы готовы.
– Банкет? – У Анютки загорелись глаза.
– Всему свое время, – улыбнулась Алена. – Мимо тебя это не пройдет.
– Я уже несколько лет обитаю в Петербурге, но ни разу не слышал, чтобы общество нечисти устраивало банкеты, – скривился Дмитрий-второй. – Похоже, что тут все сами по себе.
– Если тебя, лохматенький, не приглашают в приличное общество, то это не значит, что его нет, – отбрила его Алена. – А я приглашаю всех присутствующих. Ну, в свое время, конечно.
– Маринка, я не чувствую у тебя броши, – вдруг приблизился ко мне призрак.
– Ну да, ее у меня уже нет, – пожала плечами я.
Судя по тому, как вспыхнули глаза Елисея, он все понял.
Концертный зал в музыкальной школе, где училась Вика, был большим и красиво оформленным. Сразу было видно, что к конкурсу готовились с душой и мероприятие это весьма серьезное. Наша компания ввалилась в зал уже в тот момент, когда почти все кресла были заняты. Родители, преподаватели, друзья конкурсантов плотной массой клубились у сцены, словно желали убедиться, что их талантливые чадушки будут выступать в шикарных условиях. И каждый из них в этом убеждался.
– Мы сядем впереди, чтобы Вика нас видела, – распоряжался Дмитрий-второй.
Он сегодня по непонятным причинам развил бурную деятельность. Куда-то постоянно бегал и, когда возвращался, выглядел весьма довольным. Таким довольным, что Анютка начала подозревать, не устроил ли этот прохиндей какой-нибудь гадости. И даже выслала проследить за ним Валерыча. Но кисть быстро потеряла в толпе шустрого оборотня, напугала своим видом нескольких впечатлительных мамаш и вынуждена была вернуться обратно, где, устроившись у меня на плече, всем своим видом показывала, что да, виновата, но объект уж больно резвый. Но зато благодаря Дмитрию-второму у нас сегодня были лучшие места в зале.
Несколько родителей демонстративно вздернули носы, когда наша группа уселась рядом с ними, но высказать претензии они не решились. Нет, мы выглядели вполне прилично, просто, как я уже говорила, на моем плече вольготно утроился Валерыч, а что кисть не была муляжом, бросалось в глаза и за сто метров. Да и сам Валера ни за что не захотел пропускать выход в свет, поэтому лежал на коленях у Анютки и время от времени подмигивал глазницами. Елисей, который не захотел отставать от нашей компании, выглядел более чем колоритно. Кое-как уговорили его спрятать меч. Все-таки детское учебное заведение. Ну и сам Арсений Гавриилович был, как обычно, абсолютно бел и телом, и одеждой, и вообще вид имел скучающий и отрешенный. Ангелу не дали разнять двух дерущихся бомжей, и он был обижен.
– Сегодня у пианистов победит моя Сонечка! – высказалась женщина слева и обратилась к моему Дмитрию: – Вы согласны?
– Нет, – коротко ответил тот.
– Почему? – опешила женщина.
– Я высказал свое мнение.
Женщина задумалась, но отстала. Лично мне было все равно, кто победит в конкурсе пианистов. Мы пришли поддержать
