– Бросайте шпагу, сударыня, игра окончена.
Уроженка Аллории испытующе смотрела мне в глаза, нервно кусая губы.
– Не сомневайтесь: я сделаю это! – сказал я как можно более решительно, хотя на самом деле этой самой решительности не испытывал. По всей видимости, она это тоже поняла, но разжала пальцы и обессиленно опустилась на траву, лишь криво усмехнувшись в ответ.
– Ну и ну! – воскликнул барон, приближаясь в окружении своей свиты. – А как же знаменитое аллорийское «не отступать и не сдаваться!»?
Видя, что амазонка, поморщившись, отвернулась, он махнул рукой.
– Поздравляю, месье Орлов, прекрасный бой! – он кивнул головой одному из своих безмолвных телохранителей. Тот поднял шпагу виконтессы и отдал хозяину. Эрго, в свою очередь, протянул клинок мне. – Вы победили на этот раз. Можете прикончить эту дуреху – теперь не жалко. А впрочем, как хотите.
Мельком брошенного взгляда на трофейную шпагу оказалось достаточно, чтобы определить ее ценность для рода д’Астра. Я тут же повернулся к сидящей на земле девушке, намереваясь вернуть ей фамильное оружие. Успел увидеть ее распахнувшиеся в неподдельном изумлении глаза. И в этот самый момент получил удар сзади по голове. Мир померк.
16
Очнулся я от сильной головной боли. А может, боль пришла сразу вслед за сознанием. Голова гудела, словно набат во время пожара. Я застонал, и почти в тот же миг чья-то заботливая рука опустила на мой лоб влажную тряпицу. Стало немного легче, и я открыл глаза. Стены и потолок комнаты кружились в веселом хороводе, причудливо вытягивались и изгибались. Комната. Я лежу на полу какой-то комнаты, а не на улице. К тому же я жив. Это уже кое-что. Однако на полу, а не в кровати, да и обстановка мрачноватая – голые стены, окошко небольшое, без всяких признаков остекления и расположено достаточно высоко, чуть ли не под самым потолком, никакой мебели, никаких источников света, кроме пробивающегося через оконный проем тусклого света Веты. В противоположной стене – узкая деревянная дверь, стянутая полосами железа вдоль и поперек. Похоже на тюрьму. Но с какой стати?
– Это городская усадьба барона д’Эрго, – словно прочитав мои мысли, произнес совсем рядом со мной смутно знакомый устало- безразличный голос.
Повернув голову влево, я увидел точеный профиль виконтессы д’Астра. Она сидела, привалившись спиной к грязной стене, поджав под себя левую ногу и вытянув все еще перевязанную шейным платком правую. На ее плечи был наброшен кусок рваного одеяла. Ни плаща, ни шпаги.
– Вы тоже впали в немилость? – поинтересовался я, пытаясь сесть. Стены снова пустились в пляс, поэтому все, чего мне удалось добиться, – это перевернуться на бок. Через минуту я повторил попытку, и, к моему удивлению, амазонка помогла мне.
– Никто не любит неудачников, – грустно констатировала она, вновь прислоняясь к стене.
– До сего момента, сударыня, я считал, что это определение относится только ко мне. Что заставляет вас думать о себе столь нелестно?
– Зовите меня Фло, – устало выдохнула она, – соблюдать правила этикета в наших условиях просто глупо.
– Хорошо, – легко согласился я, пожав плечами, – называйте меня просто – Рене.
– Так вот, Рене, знай, что, называя себя неудачником, ты наносишь кровное оскорбление герцогскому дому д’Астра! Одному из семи великих домов Аллории! Впрочем, бывшему герцогскому, бывшему великому…
Конечно же, я слышал о великих домах амазонок. Даже смутно припоминал, что один из них действительно носил имя д’Астра. И это означало, что рядом со мной находится весьма высокопоставленная особа, что само по себе интересно и волнующе. Но причем здесь, собственно, я?
– Фло, – я в недоумении развел руками, – каким это образом я оскорбляю твой прославленный род?
– Что тут непонятного? – горько усмехнулась девушка. – Ты в честном бою победил мастера шпаги из Аллории, представителя герцогского дома. Называя себя неудачником, ты низводишь побежденную сторону до уровня полного ничтожества. Я этого заслуживаю, но не смей оскорблять мою семью!
– О! – только и смог произнести я после того, как амазонка, печально вздохнув, замолкла.
Несколько минут прошло в молчании. Тишину нарушали только песни цикад за окном, да изредка долетал сквозь стены чей-то пьяный хохот. Приятное общество – это, конечно, хорошо, но пора было подумать и о свободе. Я задрал голову и стал пялиться в сторону окна.
– Фло, у меня от удара частично повредилось зрение: одни предметы вижу, другие – нет.
