третий, то даже эти господа не прольют свет на нашу темную историю.
– Вот что, Орлов, я дам вам одну подсказку по Фонарщику. Не нужно его искать.
Благодаря этой подсказке я и сидел уже трое суток в заточении. Дело в том, что барон д’Эрго был практически уверен, что Кривой Нэш не оставит своих попыток избавиться от меня. А раз уж Клод Фонарщик в Монтере, то сам бог велел подкинуть ему эту работенку. Может, даже в качестве отступного взноса за «право работать на чужой территории». Ну, а поскольку я упорно прикидывался больным и не покидал помещение, то людям Фонарщика придется работать у меня на дому. Эх, предположения предположениями, знать бы еще, что на уме у этого самого Фонарщика!
Войти ко мне в комнату убийцы могли либо через дверь, либо через окно. Добраться до двери было на порядок труднее, но сбрасывать со счетов эту возможность не стоило. Я сидел в углу слева от окна, между дверью и мной располагалась лавка, которую я использовал в качестве спального места. От окна меня прикрывал стол. Таким образом, для вошедших хоть через дверь, хоть через окно в первое мгновение я мог оставаться невидимым.
За импровизированной ширмой, отгородившей дальнюю часть комнаты, спала Фло. Не на кровати, на полу, за перетащенным туда специально с целью создать укромный закуток сундуком. На постели же несколько свернутых одеял изображали собой спящего человека, укутавшегося с головой.
Вокруг руки виконтессы была обмотана веревка, дальше вдоль стены протянутая через всю комнату и привязанная к нижней перекладине моей лавки. В случае возникновения опасности мне достаточно будет подергать за веревку, чтобы разбудить амазонку без лишнего шума.
Я сменил позу, вытянув вперед затекшую ногу, прислушался. Несколько раз казалось, что слышу какие-то посторонние звуки откуда-то с крыши, но так как они не повторялись, каждый раз относил это на разыгравшееся воображение.
В голову лезли разные мысли. О себе, о родителях, о Патруле и виконтессе. Вспомнился мой самый первый настоящий бой, состоявшийся в ходе одного из многочисленных пограничных обострений. Мне было пятнадцать, и, думая о предстоящем деле, я очень переживал за свою реакцию. Боялся, что могу струсить, не справиться с волнением и страхом и подведу своих соратников. А как же я смогу потом жить, если меня станут считать трусом? Наш отряд тогда спешил на выручку осажденной нугулемцами заставе и попал в засаду. В ночи засверкали вспышки и раздались звуки выстрелов, вокруг стали падать раненые и убитые люди. Мне под ноги рухнул один из наших соседей, и я кувыркнулся через его тело. В то же время поджидавшие нас враги бросились вперед с обнаженными клинками.
Злость на вероломное нападение, на гибель хорошо знакомых мне людей, на нелепое падение буквально подбросила меня на ноги. Ни о каком страхе не могло быть и речи, я бросился на приближающихся врагов с такой яростью, что хотя никого и не убил, но заставил их затормозить в нерешительности. Потом мне сказали, что выигранные мной секунды позволили эскаронцам прийти в себя и навалиться на нугулемцев всей массой.
Засадный отряд был уничтожен, осаждавшие нашу заставу обратились в бегство при нашем приближении. После завершения боя меня била настолько сильная дрожь, что бывалые солдаты напоили меня горячим вином и уложили спать. Так прошло мое боевое крещение. Как же давно это было, словно в другой жизни.
Потом вспомнилось, как я чуть не пришиб мэтра Пигаля за сделанное им предложение и как переживал общественное осуждение своего нового занятия. Сколько раз я желал смерти, начиная с того дня и заканчивая моментом набора первых помощников, когда ощутил себя не одиноким и когда впервые почувствовал, что общественное мнение готово-таки немного повернуться в мою сторону.
После этого мысли переметнулись к сегодняшним проблемам. Чем разветвленнее становился Патруль, тем больше возникало проблем. Территория, которую мы брали под защиту, росла быстрее, чем количество патрульных. Увеличилось число так называемых «уклонистов», то есть тех домовладельцев, кто отказывался платить Патрулю за охрану. Причины назывались разные, но все это было от лукавого – зачем платить, если квартал и так будет охраняться? Соседи слева и справа платят? Платят. Патрульные по кварталу ходить будут? Будут. И дома хитрецов волей-неволей охранять будут. С этим что-то нужно делать, пока число уклонистов не превысило критическое значение.
Другой проблемой был слишком быстрый набор новичков. Все люди разные, не до всех доходит серьезность отношения к службе в Патруле. Далеко не все дворяне готовы относиться к торговцам и ремесленникам уважительно, не все готовы признавать их своими нанимателями. Кто-то нашел для себя оправдание, что нанимается он конкретно к шевалье Орлову. Пусть так, главное, чтобы службу несли качественно, как мы с эльфом, следуя уставу Патруля, основанному на рыцарских заповедях. К сожалению, уже были случаи, когда дворянская спесь рвалась наружу, бригадирам и другим «ветеранам» приходилось проводить воспитательные беседы. При этом, сразу оговорюсь, что от меня этот факт скрыли, однажды дело завершилось дуэлью, к счастью, без тяжелых последствий.
