– Неа, не ты! Я ошибся. Ты не звезда. – Он тут же попытался ее разочаровать, но, глядя на ее вытянувшееся от неожиданности лицо, поправился: – Ты солнце!
Еще с час они обсуждали прошедший вечер, пили несладкий чай и строили планы на будущее Сони.
– Ну ладно… Я пойду? – Наконец Вик поднялся.
Соня сладко зевнула и виновато улыбнулась.
– Спасибо, что проводил!
– Я только «за». И не обращай внимания на Снежу. Она просто избалованная девица, не привыкшая мириться с неудачами.
Соня нахмурилась, вновь вспоминая самый ужасный момент прошедшей ночи. Она всегда терпеть не могла скандалы и ссоры, а уж если ее обвиняли в том, чего нет, не было и вряд ли будет – это вообще по масштабности неприятности равнялось крушению небес!
Вик почувствовал ее настроение, сел рядом и утешающе обнял за плечи.
– Она, правда, не со мной!
– Да мне все равно! – Соня передернула плечами, неловко вскочила, случайно толкнув ногой тумбочку. Та пошатнулась, и из нее выпала коробочка из-под конфет, которая неудачно перевернулась и выплюнула на крашеный пол наследство от мамы: серую тетрадь с ее записями, цветастый платок и сложенный в пакетике узорный крестик с изумрудным камушком на почерневшей от времени цепочке.
– Я помогу! – Пока девушка растерянно смотрела на давно забытое наследство, словно пытаясь вспомнить, что это и откуда, Вик уже подобрал тетрадь, платок и теперь с интересом разглядывал украшение. – Это твое? Классный крестик! Сразу видно – старинный! Цепи теперь такие не плетут и п
– Это бабушкино. – Соня выхватила крест у него из рук прежде, чем он достал его из пакетика, и сунула в карман джинсов. – Спасибо, что помог!
– Этот крест – ценность! Антиквариат! Век восемнадцатый? – Вик ее не слышал.
– Не знаю. Может, и более старинный! А тебе-то что?
– У меня папа коллекционирует редкие вещи. Изучает их историю, определяет возраст. Представь, если этот крест – настоящая ценность? Он сможет его купить. Дорого! И на эти деньги ты приобретешь себе квартиру! Как тебе такая перспектива?
– Не знаю… – Соня снова достала семейный амулет, повертела его, разглядывая. Скорее всего, сплав серебра и золота. А на обратной стороне стоит какой-то значок, буквы и корона. А может, действительно стоит его продать? Пусть не квартиру, но прожить безбедно какое-то время она сможет, а пока наладит свою карьеру в клубе. – Можно и показать. Мне он как-то неважен. Лежит и лежит уже несколько лет. Даже не надевала ни разу!
– Вот и подумай, оставлять его себе или нет. Так как? Договорились? – Вик подошел, протянул ей тетрадь и платок. Помедлил и, наклонившись, неловко поцеловал Соню в щеку. – Ложись спать! А я поговорю с отцом и зайду к тебе вечером. Сотовый у тебя есть?
Соня помотала головой.
– Откуда?
– Значит, вечером идем покупать тебе телефон, а потом по ситуации. Ок?
– О-а-а-а-о-ок! – пропела Соня, совместив ответ и зевоту. Закрыв за Виком дверь, она легла на кровать поверх покрывала и долго рассматривала крестик. Красивый. Массивный. Перед тем как сунуть его под подушку, она вдруг кожей почувствовала чей-то взгляд. Словно за ней кто-то наблюдал…
– Бред какой-то! – Громко выпалила она, скорее для того, чтобы разогнать это гнетущее неуютное чувство настороженности. А может, все дело в камерах? Вахтерша же предупреждала? Или…
К чему вело это «или», Соня недодумала, провалившись в глубокий сон.
Глава 5
Софья сидела на лавочке в беседке, что находилась за домом, с какой-то похоронной тоской глядя на почти полысевшие деревья, которые высились небольшой рощицей сразу за поместьем. Конечно, если бы Илья Николаевич был дома, она бы и носу не посмела высунуть на улицу. Он пытался прививать ей ответственность за хозяйство, уча управляться со служанками, только Софье даже мысль не шла о хозяйстве. Она уже две недели изнывала от тоски по Дмитрию, который с самой свадьбы если и заговаривал с ней, то только для того, чтобы в присутствии брата обсудить погоду и самочувствие. Словно она такая припадочная, что от дождя впадает в меланхолию, от солнечных дней страдает мигренью, а от снегопада и вовсе становится буйной.
А еще было до слез обидно, что он словно забыл, что Софья вообще есть в этом мире, и уже неделю не появлялся в усадьбе.
