вполне.
– Да ладно тебе – кусаться! – улыбнулась Кекки. – Невелик секрет. У леди Шатораи была компаньонка, что-то среднее между подругой и помощницей по хозяйству. То есть работала она как бы бесплатно, но жила в доме на всем готовом и регулярно получала достаточно дорогие подарки; на самом деле многие так поступают, если не хотят превращать взятых в дом обнищавших друзей и дальних родственников в слуг. Бедняжка обожала покойную и теперь горюет, хоть и получила неплохое наследство. Милая женщина, спокойная, рассудительная и при этом чувствительная до крайности, таких обычно несложно разговорить. Достаточно было сказать, что я специально приехала из Гугланда, чтобы поблагодарить покойную за некое благодеяние, подробности которого разглашать не могу, как она спросила, не об исцелении ли от тяжелой душевной болезни речь. А дальше мне оставалось только слушать, поддакивая в нужных местах. Бедняжка со дня кончины своей покойной покровительницы разрывается между желанием поведать Миру о ее добрых делах и обещанием хранить тайну, а тут такая удача – появляется слушательница, которая, с одной стороны, как ей показалось, сама в курсе, а с другой, знает далеко не все. И понеслось.
– Ну ты мастер! – искренне восхитился я.
– В этой области уже, пожалуй, более-менее, – согласилась Кекки. – Но во всех остальных я пока считай даже учиться толком не начала.
– Это может сказать о себе любой, у кого голова на месте, – заметил Джуффин. – Как только кажется, будто уже выучился всему, самое время отправляться к знахарю за зельем для прояснения ума.
– Сэр Валенсо Торавейс, кстати, как раз что-то подобное составил, – невольно улыбнулся Кекки. – Ничего особенного, но помогает сосредоточиться на умственной работе тем, кто ослаб после долгой болезни или просто очень устал. Абилат, к которому я обратилась за экспертной оценкой, считает, хорошее получилось зелье, он его своим пациентам уже не раз рекомендовал. Я еще подумала: ну хвала Магистрам, хоть кто-то успел доделать важную работу. А потом посмотрела на молодую жену сэра Валенсо и поняла, что все равно никому не хвала. И горюю теперь, как дура.
– Ну и правильно делаешь, – сказал я. – Я тоже всегда обо всех горюю. Даже о тех, у кого не осталось ни важных дел, ни изобретений, ни жен, ни мужей, а одни неоплаченные счета, неотправленные письма и характер как у того бедняги, от которого сбежал дверной замок. Потому что я хочу, чтобы жизнь всегда торжествовала над смертью. А когда не получается, я горюю. И злюсь.
– Все-таки в первую очередь злишься, что вышло не по-твоему, – усмехнулся Джуффин. – И ты, такой прекрасный, не сумел этому помешать. А неблагодарный Мир зловредно продолжает существовать в столь невыносимой для тебя ситуации, даже солнце восходит в положенный момент, а не на четыре часа позже – да как оно смеет вообще! И еще дополнительно злишься просто так, для удовольствия и в силу темперамента. Ну и немножко горюешь, разнообразия ради. До Лойсо Пондохвы тебе пока далековато, но тоже вполне рабочий подход.
– Спасибо, – поблагодарил его я. – Приятно узнать, насколько эффектно выглядишь со стороны. Изнутри-то я себя в такие моменты ощущаю размазней.
– Хочешь ощущать всякие глупости – на здоровье, – пожал плечами шеф. – Главное – не пытайся пожалуйста стать тверже, чем уже есть. Чего-чего, а скорого конца Мира нам Нумбанский Пророк не предсказывал. Не хотелось бы ставить великого человека в неловкое положение. Поэтому с закалкой характера, будь любезен, повремени.
– Ладно, – согласился я. – Повременю. Есть в Мире вещи и поинтереснее.
Со мной вообще очень легко договориться, особенно если предварительно накормить. Но у Джуффина даже без кормежки неплохо получается.
– Зачем я тебе понадобился? – спросил Кофа. – Ты же был в Доме у Моста, а значит, выслушал Кекки и Мелифаро. Ничего нового я тебе не скажу.
– И хвала Магистрам. С меня пока хватит. Сперва разобраться бы с теми новостями, которые я уже узнал. А вы мне понадобились просто так, для счастья. Нет никакого смысла ужинать без вас, если можно с вами, я всегда так считал.
– Когда ты успел научиться льстить? – усмехнулся Кофа.
– Обижаете. Вам я с первого дня знакомства говорю примерно одно и то же: нет лучшей компании для завтрака, обеда и ужина, чем ваша. И это гораздо больше, чем просто правда, это общеизвестная банальность. Вода – мокрая, небо – сверху, лучший сотрапезник в этом Мире – сэр Кофа Йох.
– Да, ты всегда это говорил, – согласился Кофа. – Просто раньше физиономия у тебя при этом была донельзя простодушная. А теперь нет.
– Есть такое дело, – покаянно кивнул я. – Боюсь, с тех пор я несколько поумнел. Это, наверное, побочный эффект от регулярных
