меня бы переиграли в этой партии, и Дэнгё-дайси был бы теперь мертв, а личность, его направившая, так и осталась бы для нас неизвестной.
— Как, сэр, а разве я задержал не известную нам Шарлотту Баксон, — удивился я. — Ну, вы сказали, что личность установили, а ее мы еще когда устанавливали – найти не могли просто, — вот я так и понял, что это не она.
— У вас острый, хотя и неторопливый ум, — сказал доктор. — Да, причиной последних событий была вовсе не она, хотя и о недоговоренности со стороны мисс Суонн вы догадались абсолютно верно. Дело в том, что сестра Анабелия и леди Элизабет – сводные сестры, о чем мисс Суонн прекрасно известно. Сэр Уэзерби, как и многие господа из высшего света, женился по расчету, без любви. Впоследствии чувства между ним и супругой разгорелись, но поначалу он изменял ей с вдовой мануфактурщика Баксона, женщиной, чьи дела после смерти супруга пришли в упадок. От их связи и родилась Шарлотта. Многие осудили бы его, если бы узнали об этом, — он ведь не венценосец, чтобы открыто признавать своих бастардов, — а потому рождение девочки держалось в секрете. Роман его, к тому же, продолжался недолго, хотя впоследствии он принимал участие в судьбе дочери, щедро субсидируя ее мать. Увы, это не уберегло ее от чахотки, и в четырнадцать Шарлотта осиротела. У нее не имелось близкой родни, а взять девочку в свой дом градоправитель Корка позволить себе не мог. В отчаянье он открылся супруге…
Доктор вздохнул.
— Это была воистину святая женщина. Она отнеслась к беде малышки так, словно та была ее родной дочерью, и лишь резоны о том, что признание девочки погубит карьеру ее супруга, не позволило той заняться напрямую ее воспитанием. Тогда она предложила отдать Шарлотту в аббатство Святой Бригитты, которому она протежировала. Именно этим-то вмешательством сильных мира сего и объясняется то, что установить откуда она туда попала отцу Брауну не удалось. Поначалу, по крайней мере – он обладает пытливым умом, настойчив, и, в результате, раскопал эту историю.
— Но… почему она тогда исчезла, сэр, — удивился я.
— Потому что ее убили, — будничным тоном ответил мистер Уоткинс. — Избавились от нежелательного свидетеля.
— Бог мой, но кто?!!
— Как, вы еще не поняли, констебль, — доктор с некоторым разочарованием поглядел на меня. — Сестра Евграфия, разумеется. Не лично, наняла пару хобо из факториалов – таким за монетку и самого Папу убить ничего не стоит. Не думаю, что мы даже тело несчастной сможем отыскать.
— Да зачем же ей это нужно, сэр? — поразился я. — Или она тоже заодно со злодеями?
— Она – их главарь, Вильк, — ответил инспектор О`Ларри
— Совершенно верно, — подтвердил доктор Уоткинс, и, глядя на мое ошарашенное лицо, решил пояснить. — Еще до нашего с вами рождения будущая сестра Евграфия носила имя леди Розанна Гилберт. Она происходила из знатной семьи, и какой же был скандал, когда она, во время очередного дипломатического похолодания между нашей империей и Англией, решилась выйти за британского военного атташе… Первостатейнейший! Отец, хотя и не отказался отдать жениху назначенное ей приданное, видеть молодоженов в своем доме не желал. Весь свет отвернулся от нее. Впрочем, вскоре ее супруга отозвали обратно на родину, и она смогла блистать в обществе у наших соседей. Однако же, в свете возможного франко-голландско-датского союза, который в те времена как раз намечался, наши отношения с Туманным Альбионом резко потеплели, и сэр Джошуа Хастингс вновь был возвращен в Дубровлин. Он был связан с английской разведкой, если и вовсе прямо не служил в ней, и леди Розанна уже тогда была в это посвящена. Полагаю, что еще в то время она оказывала помощь своему мужу, коего искренне обожала, в деле шпионажа. Так или иначе, но союз континенталов не состоялся, отношения с англичанами остыли вновь, а мистер Хастингс…
Доктор Уоткинс пожал плечами.
— Шпионаж – дело опасное. Он был убит нашими контрразведчиками. Надо полагать, что именно тогда-то у будущей сестры Евграфии и родилась ненависть к своей родине, которая сначала отвернулась от нее, а потом и вовсе отняла любимого человека. Именно тогда она из добровольной помощницы стала полноценным шпионом. Леди Розанна вновь была принята во многих домах, чем и пользовалась первое время. Ну кто не пожалеет бедную вдову, тем более что правда о ее муже не стала достоянием гласности?
Доктор позволил себе легкую саркастическую усмешку.
— Однако, долго так продолжаться не могло. В отчий дом ей дороги по-прежнему не было, — да она туда и не рвалась, — а поскольку детей она своему мужу не подарила, то и свекор не рвался ее содержать. Жалование же, если она его тогда уже получала, было бы явно недостаточным, дабы продолжить светскую жизнь. Вероятно, она могла бы снова выйти замуж, но, то ли мысль об этом ей претила, то ли очереди из достаточно богатых претендентов не наблюдалось – леди Розанна приняла постриг. Этот ее шаг был также принят светом с пониманием, и, даже, с одобрением, и она поначалу еще могла как-то шпионить в высших кругах,
