тайны. Его журналы не вздрагивали от ее «слишком женского» взгляда. Но сейчас ей показалось, будто наука все взвесила, наклеила на Фейт ярлык и пришла к выводу, что Фейт не выдержит испытания. Наука решила, что Фейт не может быть умной… а если каким- то чудом она все-таки умна, значит, с ней что-то категорически не так.
— Ах, слышу старую песню! — пропел женский голос за спиной Фейт. — Доктор Джеклерс снова ругает нас за небольшой размер черепа!
Это была дама, которую представили как «мисс Хантер, начальница почтового отделения и оператор телеграфа». Невысокого роста опрятная брюнетка проворностью движений и повадками напомнила Фейт куропатку. Пухлыми пальчиками в перчатках мисс Хантер все время поправляла и разглаживала одежду, но взгляд ее был острым и оценивающим.
— Прошу прощения, доктор, не позволяйте мне укорачивать вашу речь. — Мисс Хантер любезно улыбнулась. Фейт показалось, что она сделала легкий акцент на слове «укорачивать».
Реакция доктора Джеклерса не оставляла сомнений. Его румяное лицо приобрело свекольный оттенок. Он с горечью посмотрел на мисс Хантер. И хотя это был высокий мужчина, Фейт подумала, что замечание мисс Хантер могло быть завуалированной шпилькой по поводу его роста. Возникло ощущение, что у этих слов есть скрытый смысл.
— Я просто говорю, — настойчиво продолжил доктор, — что Всемогущий предусмотрел для каждого из нас свое место в этом мире…
Его слова оказались роковыми: разразился спор по поводу эволюции. Естествоиспытатели любили дискутировать. Дома Фейт привыкла к тому, что гости ее отца, улыбаясь и добродушно подшучивая друг над другом за чашкой чаю, развивали свои теории, подхлестывая их, словно лошадей на скачках. Разногласия по поводу теории эволюции были совсем другое дело. Щепки летели в разные стороны!
Этот спор тоже получился не из приятных. К удивлению Фейт, всегда мягкий и обходительный Клэй оказался самым громким и непримиримым спорщиком.
— Ламарк и Дарвин глубоко заблуждаются! — заявил он. — Предположив, что виды меняются, мы допускаем, что они изначально были созданы несовершенными! Мы критикуем самого Бога!
— Но, Клэй, а как же останки вымерших животных? — возразил Ламбент. — Мастодонт! Огромный пещерный медведь! Туры! Динозавры!
— Все погибли во время Всемирного потопа, — тотчас без колебаний ответил Клэй, — или во время других подобных катаклизмов. Господь много раз находил целесообразным очистить мир, населяя его всё новыми видами.
— Но ископаемые… большинству из них как минимум десятки тысяч лет, то есть они существовали задолго до Потопа…
— Это невозможно. — Клэй был непреклонен. — Благодаря Священному Писанию мы знаем, сколько лет миру. Ему не больше шести тысяч лет.
Самый пожилой джентльмен одобрительно кивнул при этих словах. Другие мужчины притихли и пришли в замешательство. Клэй обратил внимание на повисшую тишину.
— Доктор Джеклерс, — воззвал он, — вы же утверждали то же самое! Я помню, как вы беседовали на эти темы с моим отцом…
— Возможно, беседовал лет десять назад. — Доктор Джеклерс тоже выглядел смущенным. — Клэй… в последние десять лет все изменилось.
Фейт, будучи дочерью естествоиспытателя, знала, о чем речь. Мир изменился. Его прошлое изменилось, а вместе с ним и все остальное. Когда-то давным-давно все знали, что земля была сотворена за неделю и человек — венец вселенной, а миру не больше нескольких тысяч лет. Но потом ученые выяснили, сколько времени требуется камню, чтобы стать слоеным, как тесто. Были найдены ископаемые и странные человеческие черепа неправильной формы с покатыми лбами. А когда Фейт стукнуло пять лет, миру явилась книга под названием «Происхождение видов»,[7] и он сотрясся до основания, словно лодка, наткнувшаяся на мель. Так начало разворачиваться неведомое прошлое. Десятки тысяч, сотни тысяч, даже миллионы лет… и чем глубже уходили темные века, тем более жалким выглядело человечество. Оно не было сотворено в самом начале, и весь мир отнюдь не был преподнесен ему в дар. Нет, оно явилось последним, а его предки выбрались из ила и ползали по грязи.
Библия не лгала. Каждый добропорядочный набожный ученый это знал. Но камни, ископаемые и кости тоже не лгали, и, судя по всему, они собирались рассказать совсем другую историю.
— Истина не изменилась! — воскликнул седовласый тощий старичок. — Изменилось лишь мнение о ней сомневающихся! Среди нас находится преподобный Эразмус Сандерли, чье величайшее открытие является неоспоримым доказательством правдивости Евангелия!
