– И не страшно было людям отдавать вашим предкам девушек в жены, – невольно поежилась я.
– А ты полагаешь, мы болтали о таких вещах направо и налево? – прищурился он. – Молодые жены да и мужья, бывало, в род принимали юношей, – узнавали об этом уже после свадьбы.
– Когда им уже некуда было деваться…
– Именно. Впрочем, большинству богатство так застило глаза, что они соглашались на все… И, хотя случались и прискорбные инциденты, обычно супруги моим предкам доставались или покорные, или им самим под стать – с характером и пониманием того, что делать нельзя, а что может быть попросту опасно. Этим обычно ничто не угрожало.
– А как же дети? Им ведь не всегда объяснишь, почему нельзя схватить какую-нибудь красивую вещицу!
– Если в ребенке течет кровь Норвудов, ему ничего не сделается, – ответил Грегори и вдруг ухмыльнулся: – Кстати, именно поэтому Норвуда невозможно обмануть, выдав чужого ребенка за его.
– То есть у Лизбет был бы шанс на то, что вы признаете дитя?
– Нет, – еще шире улыбнулся он. – Тогда пришлось бы признать и ее саму, а мне это даром не сдалось… Ну, довольно бродить по дому, идем лучше, прогуляемся!
Я не возражала: было холодно, но безветренно, и пройтись по парку было приятно. Ну а Грегори раз за разом сворачивал к своей розе, глядел издали, но при мне никогда не подходил к ней близко. Впрочем, следы на снегу красноречиво говорили о том, что он часто наведывается сюда в одиночку. Быть может, даже не один раз на дню…
– Госпожа, – постучалась ко мне как-то поутру Моди, – не могли бы вы спуститься?
– Случилось что-нибудь? – отложила я книгу.
Грегори вчера славно поохотился, а сегодня изволил предаваться лени, так что у меня выдалось немного времени на чтение.
– Ничего, госпожа, просто мы закончили работу и хотели… – Она замялась и умоляюще посмотрела на меня. – Мы хотели бы, чтобы вы сами раздали нам готовое платье. Пожалуйста! Все очень просят!
– А почему не хозяин? – удивилась я и встала, отложив книгу.
Мои обновки были уже готовы, и я только ждала разрешения Грегори, чтобы отправиться в город. Увы, в последние несколько дней он пребывал в крайне раздражительном настроении, и лишний раз подходить к нему не стоило. Собственно, потому он и отправился на охоту, хотя кладовые и так ломились от припасов, – чтобы развеяться и выпустить гнев на волю.
– Он не захочет, – вздохнула Моди. – Вы же знаете, как он относится ко всяким древним глупостям! – довольно похоже передразнила она. – А для нас это важно. Обычай такой, госпожа: слуга получает подарки из рук хозяев…
– Но я над вами не хозяйка, – напомнила я.
– Ну… мы так не считаем, – озорно ответила Моди. – Идемте? Все уже собрались и очень ждут!
– Вот влетит нам за это самоуправство как пить дать, – покачала я головой. – Ревнители традиций выискались… Идем!
– Попадет, если хозяин узнает, но мы же потихоньку, – сказала Моди. – Сюда, госпожа, на восточную галерею… Тут раньше, Хаммонд говорит, была оранжерея, да только все пришло в упадок.
– Это не так сложно поправить, – ответила я, оглядев высокие окна. Сюда я тоже еще не заходила: размерами поместье не уступало какому-нибудь замку! Однако галерея была отмыта до блеска, видно, слуги постарались. – Разведем тут заморские цветы, то-то будет славно…
– Вот было бы здорово! – сказала Моди. – Прошу, госпожа!
Все слуги собрались здесь: хоть я и не видела их, но слышала дыхание, покашливание и шепотки.
«Любопытно, как же это будет? – невольно подумала я, увидев порядочную горку свертков, подписанных твердым почерком Хаммонда. – Я вижу предметы в руках у слуг, но не их самих и их одежду. Неужто и эта сделается невидимой? Ну, поглядим!»
– Начнем по старшинству, – предложила я, когда воцарилась тишина.
– Пускай лучше сперва девушки, – предложил Хаммонд.
– Им переодеваться дольше, – вставил Эрни, и парни захихикали.
– Ну, как скажете, – улыбнулась я и поискала глазами нужный сверток. – Роуз?
– Да, госпожа, – услышала я ее голос, – благодарю, госпожа!
– Моди… Тесси… Джуди… Кора… Лили…
Потом дошла очередь и до мужчин, и свертки один за другим уплывали из моих рук, а слуги благодарили на разные голоса.
– А теперь что? – с интересом спросила я, когда одарила всех без исключения.
– Пойдем да переоденемся, – довольно сказала Роуз. – А то ведь еще и ужин подавать! А ну, живо!
