Так, в первую очередь – голос. Во вторую – щит на ее мысли. Утомляет. Выполнять.
Мы ехали долго, наверное, минут тридцать, и за это время я смогла додуматься только до того, что мне срочно нужен щит на мысли. Хотя бы на самые личные, не до жиру. Достал. Невозможно уединиться, невозможно сделать ничего личного, невозможно, в конце концов, предаться мечтам о мести! О да-а-а…
Его усилия принесли свои плоды – я начала думать не о том, как умереть, а о том, как отомстить, хоть он и запретил это. Я отомщу убийцам любой ценой. Даже ценой собственной жизни.
Задумчиво рассматривая мокрое стекло, по которому неустанно барабанили капли дождя, я старательно вспоминала все, что слышала о папиной родне. К сожалению, знала я не очень много. Раньше мне это не надо было, да и жили они в другой стране, аж за океаном, и я следила за ними только по светским хроникам, потому что это было необходимо по иным, не связанным с семьей причинам. Отец никогда и ни о ком из родных не вспоминал с теплотой, предпочитая отшучиваться и заявлять, что в его жизни есть мы, и это бесценно. Сама я пыталась наводить справки лет пять назад, но после того, как один из моих информаторов (естественно, не знавший, кем является мой отец и кто на самом деле я сама), предоставил мне аж три папки с компроматом всего лишь на младшую тетушку и ее супруга, то я поняла, что в чем-то папа был прав.
Обычно говорят: не без паршивой овцы в семье, я же для себя поняла иное – не без любимого папы в паршивой семье. И плюнула. Они не хотели знать нас, а нам было чихать на них.
До последнего времени…
Нет, не думай. Не смей! Не удержавшись, я, как ни пыталась сдержаться, всхлипнула. Чертовы нервы!
Неожиданно резко потемнело, и я не сразу поняла, что мы въехали на подземную стоянку. Приехали?
– Приехали. Возьми. – Кирилл заглушил мотор и, обернувшись, протянул мне платок. Большой хлопковый носовой платок…
Ну, спасибо, что ли…
Старательно вытирая слезы, я предпочла не смотреть на Кирилла, когда он вышел и открыл мне дверь, но все равно дернулась от неожиданности, когда он, вместо того чтобы отодвинуться и позволить мне выйти, подал руку, а затем и вовсе прижал к себе, когда я все-таки вышла.
– Замри.
«Зачем?»
– Затем, – грубо ответив, Кирилл зло прищурился и недовольно добавил: – Помолчи, а? Хотя бы пару минут.
На этот раз он не брал мое лицо в ладони, но я сразу поняла, что он снова пьет мои эмоции – одна его ладонь лежала на моем затылке, и пальцы зарылись в волосы, растрепав косу, а вторая лежала на талии, но при этом я прекрасно чувствовала жжение даже сквозь ткань.
И снова, как и в первый раз, мне было больно. Очень больно.
Но теперь я знала, что он делает, и, зажмурившись, стиснула зубы и терпела.
Опять, как и в первый раз, боль оборвалась на пике. Просто треснуло что-то… и пропало.
– Спасибо… – прошептав, потому что боль потери и горечь утраты ушли далеко-далеко, я открыла глаза и робко улыбнулась, действительно в этот момент чувствуя благодарность.
И самую капельку удивления. Никто и никогда не упоминал, что маршалы не только убивали, подчистую выпивая эмоции жертвы, но и помогали, изымая лишь то, что мешало жить.
– Это секрет, – едва обозначив улыбку, Кирилл сурово закончил: – И ты о нем никому не скажешь.
Не скажу. Я не дура. Даже если ты считаешь иначе.
Глава 6
После того как Кирилл снова проявил слегка непонятное мне благородство, он взял меня за руку, и мы отправились к лифту. Поднялись из подземной стоянки на первый этаж и оказались в большом, богато обставленном холле, судя по всему, той самой клиники, где осмотрят меня и мои голосовые связки.
До сегодняшнего дня я о лечении старалась не думать, предпочла отложить эту проблему на потом, потому что с некоторых пор недолюбливала врачей и медицинские учреждения в целом.
