– Мм…
Было так хорошо…
Было очень хорошо. Мягко, тепло, уютно. Не чувствовалось ни грамма усталости, лишь томная лень.
– Доброе утро.
«И тебе. Ты где?»
Не открывая глаз, я беспечно потянулась, отчетливо понимая, что голос раздался откуда-то издалека. Я не чувствовала ни капли стеснения, потому что не видела в этом смысла. Кир так быстро и неуловимо, но так надежно приучил меня к своему присутствию, что я бы, наверное, намного больше испугалась или растерялась, если бы не услышала его утреннее приветствие сразу после пробуждения.
– Уже рядом. – Кровать чуть прогнулась под его весом, и я на ощупь нашла его руку. – Будешь вставать?
– Не-а. Лень. – Я прекрасно понимала, что вру самой себе и конечно же встану и займусь всем, чем необходимо… Но могла я хотя бы помечтать?
– Мечтать очень полезно. – Его пальцы едва уловимо погладили мои и пропали.
Однако их почти сразу заменили губы, которые неожиданно поцеловали мою лопатку, потому что я лежала на животе.
Ойкнув, поскольку этого я точно не ожидала, больше ничего сделать не смогла – просто не захотела. Он целовал так нежно, так страстно… И чуть повыше… И… Да-а-а…
Выгнув шею, чтобы он без проблем продолжал то, что хотел сам и, без сомнения, хотела я, не удержалась от стона. Это было так здорово…
– Я бы и рад никогда не останавливаться…
Смысл слов, прозвучавших мне прямо на ухо, сначала не дошел до моего разума, но когда поцелуи прекратились, я возмущенно повернула голову и наконец открыла глаза, чтобы поинтересоваться: «Почему это?!»
– Потому что тогда это будет неправильно.
«О? Что значит неправильно? А как правильно? Зайчонок, ты вообще, о чем?!»
Перевернувшись на спину, я не знала, какими словами выразить свое возмущение, поэтому негодовала молча.
«Кир, что за эгоизм? Возбудим и не дадим? Так вроде из нас двоих я девушка, а не ты!»
– Верно. Поэтому именно я и слежу за твоей нравственностью.
– А зачем тогда целовать начал?
– Не удержался. У тебя на лопатке такая красивая татуировка…
– Ой, у меня этих татуировок!
– Да-да, и большинство из них не для широкой публики.
– Ох, ну простите! Я когда в десять лет подтверждала свою первую ступень, то не планировала, что в двадцать три стану королевой! – возмутившись до глубины души, я недовольно рыкнула: – Кстати!
– Да?
– Почему ты мне не сказал, что почти виконт?
– Потому что не был в этом уверен. Я никогда и ничего не утверждаю, пока не уверен сам.
Он чуть поморщился и отстранился, а затем сел, хотя до этого почти лежал на мне.
– Ясно. Так… Ничего не знаю, но виконтом ты не будешь – как минимум графом. С тебя – красивое обоснование, с меня подпись и волшебный пинок исполнителям. Ну и гнев в случае отказа выполнять мою королевскую волю, – стараясь не обижаться на его действия, которые в общем-то были правильными, но казались неуместными здесь и сейчас, я тщательно раздумывала о чем угодно, лишь бы не о своих чувствах и обидах. – Так… Не в курсе, как позвать служанок и попросить завтрак? Есть хочу, ужас!
– Очень просто, они неподалеку, в одной из соседних комнат. Достаточно нажать звонок, который на тумбочке, и они услышат и подойдут, – не торопясь уходить, да и вообще одеваться (он был в одних плавках, и я не могла его не рассматривать), Кир чему-то грустно усмехнулся. – Ягодка, ты не представляешь…
И замолчал.
– Что?
– Ты ошибаешься.
– В чем? – недоуменно нахмурившись на его странные намеки, я требовательно переспросила: – Кирилл, в чем дело? В чем я ошибаюсь?
– Официальный брак между нами не будет возможен даже в том случае, если я стану графом.
