И пояснил для Кати и остальных:
– Придется напоить парня до бесчувственного состояния, если очухается. А сейчас он и так без сознания.
А потом началось ужасное – операция. Катя забилась в угол и старалась не смотреть в сторону кровати. Даже уши заткнула, но слова все равно доносились.
– Внутренние органы не задеты. Хотя нет, кишечник в одном месте пробит, надо извлечь наконечник.
И как Игорь выдерживает? У нее в ушах звенит и перед глазами все плывет. Катя опустилась на скамью и глубоко задышала. Еще немного, и в обморок свалится. От одних названий инструментов плохо: острый нож, щипцы. Воображение рисует ужасное, словно это Кате операцию делают.
– Зажим, – еще одно ужасное слово. – Накладываем швы. Нити шелковые – для вышивания, видимо?
Наверное, вся комната в крови, а дядя Дима шутит.
– Антибиотиков мало осталось, надеюсь, до сепсиса не дойдет. Поставим на всякий случай трубку, – велит дядя Дима, – для оттока жидкости. Все же парню кишечник пробило.
Интересно, эти средневековые лекари понимают, что он им говорит?
Катя держалась из последних сил, дышала ртом, а не носом, чтобы не чувствовать запахи.
– Ну что, окропим вином, чтобы до свадьбы зажило и для дезинфекции, – видимо, операция завершена.
Дядя Дима наложил повязку, а Игорь помог слугам убрать кровавые тряпки. Катя, чуть только увидела красные пятна, сразу отвернулась – подождет еще немного, когда все кончится. Вскоре позвали служанок – присматривать за раненым. Да лекарь один с ним остался. Дядя Дима строго-настрого запретил кормить Готварда – так звали герцогского сынка. Имя-то какое, с первого раза и не выговоришь. Интересно, как его сократить можно? Вард или Готя? Все одно, слух режет. А служанкам хоть бы хны, знай, между собой щебечут: «сэр Готвард». Тот без сознания лежит, но все равно – сэр.
Затем их позвали к герцогу, даже перекусить не дали. Точнее, позвали дядю Диму, а их с Игорем так – за компанию. Тот ожидал путников в своей опочивальне. Комната просторная, стены расписаны фресками со сценами охоты. Там же висит штандарт с изображением единорога. Герцог указал им на лавки и произнес одно слово:
– Рассказывайте.
Дядя Дима в подробностях стал описывать операцию, а Катя быстро начала напевать песенку, не вслух, конечно. Ну, не хочет она про это слушать. Герцог внимательно выслушал и велел:
– И про себя тоже.
У Кати отлегло от сердца – с ранами покончено. Дядя Дима рассказал не все, о многом умолчал. Но и так понятно: оказались в странном месте не по своей воле. Чтобы попасть домой, надо найти проходы между мирами. А герцогу любопытно: какой у них мир, что видели в дороге. Хорошо, что догадался распорядиться насчет еды. А то уже за полночь, голова от голода кружится.
– Значит, многие болезни вы победили? – вопрошает герцог.
– Многие, но не все, – отвечает дядя Дима, – появились новые.
– И войн нет?
– Есть, – говорит дядя Дима. – Реже, но кровавее, с вашими не сравнить.
Герцог усмехается в бороду:
– И утверждаешь, что живете лучше нас?
– Комфортнее, – не уступает дядя Дима, но Кате мнится, что он сам не уверен, – удобнее. Женщины в родах не умирают, младенцы тоже, разве что изредка.
– И все так живут? – допытывается Его светлость.
Дядя Дима умолкает, потому что врать не хочет.
Герцог с какой-то жалостью смотрит на них.
– Вы же слабые. Парень твой меч в руках не удержит. А девчонка… Чего дергаетесь? Что я, девку от парня не отличу? Девчонка крови испугалась.
И тут не выдерживает Игорь:
