стало острее. Тьма шевельнулась, заворочалась в попытках выбраться наружу. В сознании возник образ наполненной чернилами бутылки. Я надавил посильнее.
Мышцы скрутило. В голову словно вогнали раскаленный гвоздь. Из глаз потекли слезы, воздух превратился в жидкий свинец. По бутылке побежали трещины.
У меня промелькнула мысль о разумности своих поступков. Четверть часа назад я едва не угробил себя при куда более безопасном деянии. Искушать судьбу вторично – безусловно, не самый мудрый выбор. Мне вдруг вспомнился осмотрительный, осторожный, вечно желающий подстраховаться Джованни. Не готовый поставить многое ради того, чтобы получить все…
В моем возрасте не остается кумиров. Нет Иных, которых желаешь превзойти, в пику которым действуешь. Но сейчас образ Инквизитора сработал как катализатор, пробудив извечное человеческое желание действовать вопреки и наперекор. Желание, совершенно недостойное Иных.
С меня словно заживо содрали кожу. Голова распухла и раскололась. Тело вспыхнуло, превратилось в живой факел. Трещина на бутылке становилась все шире. Я сделал последнее усилие, и меня будто вывернуло наизнанку. Серый сумеречный мир померк. Я рухнул лицом вниз, потеряв сознание еще до того, как коснулся земли… Что в общем-то и неплохо: падать мордой на булыжники – не самое приятное занятие.
*?*?*
Новое пробуждение далось легче. Во всяком случае, у меня ушла всего минута на то, чтобы с грехом пополам подняться на ноги.
Не знаю, сколько я пробыл в беспамятстве. В Сумраке нет восходов и закатов, позволяющих хоть как-то отслеживать время. Унылый пейзаж ничуть не изменился, разве что на камне, служившем мне подушкой, остались красные пятна. Яркие и совершенно неуместные в выцветшем сером мире.
Я провел рукой над губой, пальцы окрасились алым. Кровь из разбитого носа не высохла, хотя и успела свернуться. Выходит, я валялся без сознания не так уж и долго. Удивило, однако, другое: размазанная по пальцам кровь оставалась обычной кровью. Капли на камнях тоже не спешили воспламеняться. По каким-то причинам Сумрак не желал играть в вампира, поглощать квинтэссенцию человеческой Силы.
Я присел на камень, помассировал шею и позавидовал Джованни. Наверняка у этого типа хватило бы мозгов отступить. А я пошел до конца и что имею в активе? Разбитый нос и ломоту во всем теле. Не считая уязвленного самолюбия.
Сзади раздалось деликатное покашливание. Я обернулся так резко, что едва не сверзился на землю. Разумеется, за спиной никого не было. Сомневаюсь, что до нас с камнетесом в эту часть Сумрака забредала хоть одна живая душа.
– Не там, внизу, – раздался томный женский голос.
Сначала я ничего не увидел. Потом, приглядевшись, понял, что камни под ногами чуть-чуть темнее своих соседей. Тень выписала пируэт и заняла положенное ей место передо мной.
– Так лучше? – спросила она. – Насколько я знаю, ты предпочитаешь разговаривать с собеседником лицом к лицу. Лица у меня нет, так что придется довольствоваться тем, что имею.
– Давно ты здесь? – только и смог вымолвить я.
Тень задумалась.
– Не знаю, – призналась она. – С тех пор, как ты разбил бутылку. Прости, мне трудно оценивать твое время.
– Образ бутылки – твоя идея?
– И мысль о нерешительном друге. Извини, очень хотелось выбраться наружу. Без твоей помощи у меня бы ничего не вышло.
– Теперь легче?
– Не намного. Все равно что перебраться из гроба в карцер. С этим местом что-то не так. Оно блокирует мои способности проводника. Я даже не вижу соседних слоев Сумрака.
– Возможно, их здесь нет.
– Есть, – уверенно заявила Тень. – Тут что-то другое. Граница между слоями необычайно прочна. Помнишь свои попытки подняться на шестой слой?
– Помню, что у меня ничего не вышло.
– Верно. Но шестой слой существует, просто наших усилий было недостаточно. Не хватает и сейчас. Что будем делать?
– Не знаю, – честно ответил я. – Сказать по правде, я всерьез рассматриваю версию с прогрессирующей шизофренией.
– Хорошо, не с галлюцинацией, – проворчала Тень. – Хотя в чем-то ты прав. В определенном смысле я часть тебя и обладаю
