темной мутной жидкостью, а роль абстрактного козленочка занял дар Трои, которая по-прежнему лежала без сознания на диване в гостиной.
– Что, и все? – с сомнением переспросила тогда Горбуша, принимая бокал. – А где свечи? Пентаграмма в пять метров? Кровавая жертва из десяти девственниц?
Зельевар удивленно вскинул бровь и покрутил пальцем у виска:
– Если тебе нужны спецэффекты, то могу торжественно спеть и вызвать духовой оркестр! А сейчас – пей!
К зелью следовало с подозрением принюхаться. Запах отсутствовал. А попробовав с опаской состав на кончик языка, Карина совсем разочаровалась.
– Оно же безвкусное! – почти обвинила в этом факте Карина зельевара, чем заслужила очередной скептический взгляд.
– Ну прости! Сахар в рецепт не входил!
– Да я не об этом, – отмахнулась девушка, повторно пробуя на язык мутноватую водичку. – А как же противная мерзость, от вкуса которой меня должно скрутить, скрючить, вывернуть наизнанку? Где подвох?
– Ах! Ну, если ты об этом, – Глеб заметно оживился, – тогда поспешу тебя утешить! Если я ошибся хоть на миллиграмм с каким- либо ингредиентом, то так с тобой и будет! В прямом смысле – и скрутит, и наизнанку вывернет!
Первой реакцией было ойкнуть и выронить стакан из рук, но суровый взгляд зельевара остановил.
– Ну а чего ты хотела? Что легко будет? Впрочем, раз ты еще жива, значит, я все же был ювелирно точен! – Он скрестил руки на груди и уставился своими голубыми рыбьими глазами в упор. – Так что пей, не заставляй мне зажимать тебе нос и вливать зелье насильно!
Пришлось глубоко вздохнуть и, собравшись с мыслями, проглотить залпом всю смесь.
Молний не засверкало, стены не рухнули, потолок тоже остался на месте. Не произошло ровным счетом ничего.
– Ну и где талант? – приоткрывая один глаз и осматривая ничуть не изменившийся мир, спросила Карина, тут же переведя взгляд на лежащую рядом физкультурницу.
Блондинка казалась мирно спящей, ядовито-фосфорным цветом не светилась и вообще выглядела обычной женщиной, а не страшной обладательницей ужасающего дара.
– И в Трое ничего не поменялось, – почти обвинительно произнесла Карина. – Не чувствую я никаких перемен!
Зельевар закатил глаза, а его кулаки невольно сжались.
– Ты ведешь себя как маленький ребенок! Может, хватит ныть?! – делая шаг навстречу Карине, почти зашипел он.
Стоявший чуть в стороне Лепрез попытался вмешаться и заступиться за Горбушу:
– Тише! Вот что ты на нее взъелся?! Она же ни капельки не соображает в магии, вот и задает идиотские вопросы.
Глеб прикрыл глаза, устало потер виски и выдохнул.
– Меня бесит сама ситуация, – невольно признался он. – В моем родном мире творится черт-те что. Объявился намек на папашу, я познакомился с сестрами, которые хотели меня убить. Те, кто мне дорог, судя по миллиону факторов, подвергаются сейчас сотне опасностей, а я здесь. Заперт во Внешнем мире и вынужден цепляться за призрачные возможности, связанные с этой капризной девочкой, – последние слова он выделил особенно колкой интонацией.
Карине аж обидно стало от такого проявления эмоций.
Девушка без всхлипов просто развернулась и ушла наверх в игровую комнату. Выслушивать истерики и нотации от Глеба она не собиралась. Судя по всему, формальный обряд уже был закончен, а значит, и делать ей в гостиной больше нечего.
Уснула она на неразобранном диване, чтобы утром неожиданно проснуться на чистом и уютном постельном белье.
– Что ж, – изучающе прозвучал уже порядком раздражавший голос откуда-то со стороны. – Видимо, на реакцию обиды и злости дар твой проснуться вчера не соизволил…
Повернув голову к собеседнику, Горбуша увидела зельевара, сидящего на небольшом деревянном столике у стенки.
Магистр выглядел расслабленным, одна нога была закинута на другую, он слегка подергивал носком ботинка, словно дирижируя невидимым оркестром. В руках у Глеба обнаружился витой бокал с варевом ядовито-синего цвета. Зельевар периодически отхлебывал содержимое, после чего его зрачки начинали пульсировать, становясь то больше, то меньше.
– Ну и что это значит? – прорычала Карина, теряя самообладание, потому как осознала, что лежит под одеялом полураздетой, в одном нижнем белье. Следовательно, кто-то ее как минимум переодевал, как максимум лапал, а это бесило.
– Как что? Либо то, что ты очень стрессоустойчива, – усмехнулся магистр. – Либо мое зелье вчера не подействовало, и твой новый талант «мегеры» не спешит пробуждаться от внешних раздражителей!
Его голос был игрив и насмешлив. Глеб явно издевался над Горбушей, стараясь вывести из себя.
