оправились от удара, повергла Ранду в благоговейный ужас. У него не было ни малейшего желания крушить и ломать, но ведь он должен был оставить здесь свой след!
Но то, что последовало дальше, наконец-то принесло триумфальное чувство, которое он с нетерпением предвкушал с той минуты, как они пробились сквозь грозовой фронт.
– Ранда, скальное основание! – раздался в наушниках вопль Брукса. – Это надо видеть – там огромная полость!
Ранда улыбнулся, не прекращая снимать дым над местом первого взрыва.
– Ну-с, юноша, и что вы в данный момент чувствуете? – спросил он.
– Идем на второй заход, заряд номер два к спуску готов, – сообщили с одного из вертолетов, круживших ниже.
Брукс не отвечал. Вероятно, сейчас он взахлеб изучал полученные данные и, вместе с Сан глядя на мониторы, проверял, все ли записывающие устройства работают штатно. Но Ранда вполне мог представить себе его смешанные чувства – и был рад. Не стоило этому Бруксу сомневаться в нем.
Конечно, он прекрасно понимал, что это – лишь предварительный результат, что показания сняты только с одной точки, и тем не менее восторг его нарастал. Устроившись поудобнее, он вновь приник к видоискателю кинокамеры. Перед ее объективом – здесь и сейчас – творилась История.
Еще три взрыва разорвали полог джунглей, взметнув в небо указующие персты огня и дыма. Как же Уивер жалела, что не сама управляет этой железякой! Какие бы ракурсы могли получиться! Впрочем, она и без того старалась, как могла. Серия снимков: вид из кабины, в центре – чудовищный взрыв, по бокам – силуэты пилотов. Бесстрастное лицо пилота; в стеклах летных очков – отражение взрыва. Кадры, сделанные из распахнутого бортового люка: взрывная волна гнет деревья, взбегает вверх по склонам и теряется в тенистых ущельях. На ум поневоле приходило сходство с прудом, в который бросили камень – всплеск, круги разбегаются по воде, постепенно сходят на нет, и вскоре на поверхности не остается ни следа. Остров словно поглощал взрывы, и Уивер надеялась, что сделанные серии кадров наглядно проиллюстрируют этот странный эффект.
Страха не было – только радостное волнение. Она давно отвыкла от таких командировок и теперь, снимая взрывы, предназначенные не для убийства, а для науки, чувствовала себя на редкость легко и свободно.
Обернувшись, она взглянула на Конрада. Тот все так же сидел у открытого люка, уставившись вниз, и явно был чем-то встревожен. Наверное, его страх перед полетами был намного серьезнее, чем она думала. Почувствовав ее взгляд, он повернулся к ней.
– Выйдет прекрасный фотоальбом, – сказала она, поймав его в кадр и щелкнув затвором.
Снаружи раздался еще один взрыв – совсем не такой, как прежние. Подрывы сейсмических зарядов начинались с оглушительного грохота, звук раскатывался по долине и постепенно угасал, отражаясь от склонов затихающим эхом. Теперь же рокот, вначале негромкий, нарастал. Судя по реакции Конрада, он тоже уловил разницу. Оба они подались к люку. Ухватившись за потолочную петлю, Уивер высунулась наружу.
– Что за чертовщина? – спросил Конрад. Но, если кто-то его и услышал, ответа не последовало.
Заглушив отголоски взрывов сейсмических зарядов, рокот продолжал нарастать. Его первозданная мощь повергала в трепет – казалось, то встряхивается и злобно рычит сам остров, разбуженный вторжением непрошеных гостей.
Глядя вниз, в сторону тройки «Хьюи», круживших над дымящимися местами взрывов, Уивер с Конрадом увидели нечто темное, взлетевшее вверх со дна долины, из гущи зарослей.
Тело сидевшего рядом Конрада напружинилось, и в наушниках Уивер раздался отчаянный крик одного из пилотов:
– Внимание! Маневр!
Но маневрировать было поздно. Массивный ствол сломанного дерева, ударивший «Хьюи» прямо в лоб и пронзивший фюзеляж, словно копье, вдребезги разнес кабину и превратил пилота в фарш. Машина свалилась в губительный неуправляемый штопор.
– Замедленный взрыв? – предположила Уивер.
– Там не было никакого взрыва, – ответил Конрад.
Это не проясняло дела. Уивер ничего не понимала. Не было взрыва? Но тогда как же?..
Эфир переполнился встревоженными возгласами. Под этот хаотический гвалт сбитый вертолет рухнул в джунгли и вспыхнул.
– «Лис-четвертый» подбит, падает! – крикнул кто-то.
Рука Конрада стиснула плечо Уивер, словно спасительный якорь, зацепку, позволяющую не утратить связи с реальностью. Самой Уивер таким якорем послужила фотокамера.
Непонятная штука, взвившаяся над пологом джунглей и ударившая второй «Хьюи», больше всего походила на огромную черную ручищу.
