сопровождении охранника и двоих доверенных слуг… Они сейчас нам апартаменты готовят.
– Инкогнито… – ошеломленно повторил Булидаци. – Вам грозит опасность?
– Ни малейшей, – рассмеялась Сабета и с напускным изумлением (впрочем, о том, что оно напускное, догадался только Локк) широко распахнула глаза, уставившись на саблю в ножнах, которая покоилась на изящной подставке ведьмина дерева. – Ах, неужели это…
– Что? – с неожиданной резкостью спросил Булидаци.
– Клинок работы Дивория? Настоящий? – с восторженным придыханием спросила Сабета. – Клеймо на эфесе…
– Он и есть, – воодушевленно кивнул Булидаци. – Не самый лучший, правда, но…
– Искусство фехтования я постигала с рапирой Дивория… – мечтательно произнесла Сабета, протягивая руку к сабле, но не касаясь эфеса. – Ах, Вуалантебона… увы, принадлежала она не мне, а моему фехтмейстеру, но все равно я до сих пор помню и ее тяжесть, и замысловатый рисунок на стали… Судя по всему, ваша сабля не просто для украшения тут лежит… Вы с ней часто упражняетесь?
– Да, – ответил Булидаци. – Драковела мне по наследству досталась, три поколения ею владели. Мне она больше всего подходит – я беру не скоростью, а силой.
– В сабельном бою сила – большое подспорье, – понимающе заметила Сабета.
– Ох, боюсь, мы утомили вашего кузена своими разговорами! – внезапно опомнился Булидаци. – Лукацо, извините, я не хотел вас…
– Ничего страшного. Я, разумеется, тоже владею холодным оружием, но мое мастерство не идет ни в какое сравнение с искусством Верены.
В бильярдную вошел лакей, что-то прошептал на ухо своему господину и удалился. Локк мысленно начал считать до десяти.
Булидаци, ошеломленно поглядев на Локка, произнес:
– Простите, я только что сообразил… Боталлио – это же одно из Пяти Великих семейств Каморра.
– Разумеется, – подтвердила Сабета.
– Но… на вашей визитной карточке значится остров Зантара, а не Пять башен, – недоуменно сказал Булидаци.
– Ах, я обожаю деда, – улыбнулась Сабета. – Но девушке моего возраста приятнее жить в отдельном особняке…
– А дед ваш… – начал Булидаци.
– Дон Энрико Боталлио.
– Граф Черного Копья? – неуверенно уточнил Булидаци.
– Отец Верены – старший сын графа, – пояснил Локк. – А я – отпрыск младшего сына.
– О вашем отце я наслышан, Лукацо. Надеюсь, он в добром здравии? – осведомился барон, очевидно заранее приказавший лакею отыскать сведения о каморрских титулованных особах.
Локк, мысленно поблагодарив Сабету за предусмотрительность, горестно вздохнул и с натянутой улыбкой произнес:
– Увы, он скончался несколько лет тому назад.
– Примите мои соболезнования, – сочувственно заявил Булидаци. – Возможно, я его с кем-то спутал. Но почему вы сразу не назвали…
– Ах, благородный друг, – произнесла Сабета на превосходном старотеринском, – безусловно, в Каморре имя графа Черного Копья открывает все двери, но правила приличия не позволяют нам пользоваться им здесь, в Эспаре, при первом же знакомстве… Неужели вы считаете, что наши манеры так вульгарны…
– Нет, что вы! – воскликнул Булидаци, с явным усилием переходя на старотеринский, – ему, как и любому отпрыску благородного семейства, с юных лет пришлось постигать нелегкую науку склонений и спряжений. – Ваше поведение безупречно! Умоляю, простите меня! Я ни в коем случае не…
– Увы, это мы должны извиняться за свое появление в таком виде, – возразил Локк, переходя на теринский. – Ваши подозрения вполне объяснимы, но, к сожалению, обстоятельства вынуждают нас…
– Ах, как я счастлив, что вы меня поняли! – Булидаци кликнул слугу: – Тимон!
Лакей, должно быть ожидавший за дверью, вошел в бильярдную.
– Тимон, принесите кресла для гостей, – распорядился барон.
– Будет исполнено, милорд, – с поклоном ответил лакей; холодность слетела с его лица, как шляпа с головы.
– Надеюсь, вы не возражаете, если мы останемся в бильярдной? – осведомился Булидаци. – Мои родители… Увы, еще и года не прошло, как… Я до сих пор с трудом называю дом своим…
