– Мы торопиться не хотели, – заверила ее Сабета. – Вот через пару лет, может быть…
– Разумное решение, – кивнула баронесса. – Однако же природе свойственно вносить поправки в самые рассудительные намерения женщин.
– Отвар утешицы я приготовлю не хуже любого лекаря, – сказала Сабета. – Мои наставники обучили меня всем премудростям, касающимся продолжения рода. С нежелательными последствиями…
– Смею вас заверить, что подобные последствия действительно были бы весьма нежелательны, – прервала ее баронесса. – И я немедленно расценю их как дерзкое посягательство на барона Булидаци. На вашем месте я бы озаботилась сохранением своей репутации. Надеюсь, вам все ясно?
– Совершенно ясно, баронесса Эзринтем, – ответила Сабета.
– Что ж, в таком случае об остальном поговорим завтра, на пиршестве у барона Булидаци. Кстати, ваше сегодняшнее представление имело заслуженный успех. Я доложу об этом графине Антонии. Может быть, завтра она почтит вас своим присутствием. Надеюсь, барон Булидаци удовлетворил свою прихоть и больше не будет бегать по сцене?
– Увы, в ближайшее время барон будет лишен способности не только бегать, но и ходить, – вздохнула Сабета.
– Вот и славно. А сейчас вы наверняка жаждете утешить бедного Дженнаро…
Сабета согласно закивала.
– Ступайте, – благосклонно изрекла баронесса. – Передайте ему мои пожелания скорейшего выздоровления. Надеюсь, он извлечет из этого урок и будет вести себя с подобающим достоинством.
Локк с Сабетой, попрощавшись с баронессой Эзринтем, пересекли внутренний двор «Старой жемчужины» и вернулись в гримерный покой. Локк понурился, сознавая, что на редкость сглупил: разумеется, эспарские вельможи, принимая участие в сложных политических играх, не обходились без осведомителей. Баронесса Эзринтем, сама того не подозревая, была совершенно права – Локк с непростительной дерзостью пренебрег интересами окружающих.
– Да, такой выволочки мне еще никто не устраивал, – сказал он Сабете.
– Ах, и тебе тоже? – грустно усмехнулась она.
Аквапирия Зедрефа на Гиацинтовой улице по праву слыла лучшим банным заведением в Эспаре – здесь были бассейны с теплой и холодной водой, парны?е и всевозможные услуги, многие из которых предоставлялись по особой договоренности. Во дворе стоял роскошный особняк с анфиладой колонн, где и размещались бани, а его окружали отдельные купальни, одна из которых была снята для барона Булидаци и его свиты.
Телега труппы Монкрейна и Булидаци въехала во двор аквапирии спустя час после представления. В телеге сидели Локк, Сабета, Джасмер, Кало и Галдо, а Эшак все еще прятался под грудой костюмов и реквизита. Локк и Галдо, в потрепанных ливреях, позаимствованных из гардероба труппы, соскочили с телеги, вошли в купальню и выгнали оттуда загорелых мускулистых слуг в синих шальварах.
– Барон Булидаци вот-вот появится! – крикнул Локк, выталкивая за дверь последнего слугу. – В дурном настроении! Он ногу подвернул, видеть никого не желает.
Когда двор опустел, Локк и Галдо помогли Эшаку выбраться из телеги и торопливо увели в купальню. Джасмер и Сабета последовали за ними, а Кало отправился на конюшню, кормить лошадей и приглядывать за трупом Булидаци.
Каждая купальня была украшена на особый манер. В той, что отвели барону и его спутникам, повсюду красовались жабы: в виде жаб были сделаны серебряные и железные краны, на стенных мозаиках коронованные жабы нежились в горячих ваннах. Посреди купальни был квадратный бассейн ярда в три шириной, выложенный белыми и зелеными изразцами. Над водой бассейна клубился пар, напитанный ароматом лаванды. Рядом с бассейном стояли низкие столики, на которых расставили бутылки с вином и бренди, подносы со сластями и флаконы с благовонными маслами и притираниями.
Дверь в левой стене вела в парную с угольными жаровнями, на которые полагалось плескать воду.
Мертвенно-бледный Эшак, дрожа и хватая ртом воздух, в изнеможении уселся под стеной.
– Замечательно! – сказал Локк, хлопнув его по плечу. – Ты молодец! Всех нас выручил…
– Не трогай меня! – просипел Эшак, тяжело сглатывая слюну, – видно, его мутило. – Оставь меня в покое. Мне и без того худо…
– Раздевайся! Нам баронова одежда нужна, – велел Локк.
Эшак неуклюже начал высвобождаться из костюма Булидаци, а Локк, подтащив к двери ширму, принялся разбрасывать вокруг вещи барона: накинул на ширму камзол, повесил кинжал в ножнах, а шелковую рубаху, сапоги, колет и панталоны швырнул на изразцовый пол.
