слабость.
— Вообще-то, у меня есть послание для Иларии, — проговорила она. И сделала паузу.
Я знала, чего Айша добивается столь продолжительным молчанием. Чтобы я не выдержала и принялась умолять ее продолжить. Но я бы лучше откусила себе язык, чем позволила заговорить первой.
— Не томи, девочка, — первым не выдержал Айрон. — Говори, раз пришла.
Айша недовольно качнула головой. Пожала плечами и сказала:
— Илария, я передаю тебе привет от Вэйда.
Сначала я подумала, что ослышалась.
От Вэйда? При чем тут мой муж? Хвала небесам, он сейчас далеко…
И мысленно выругалась.
Ведь Вэйд в Гроштере. То есть Гортензии не составило бы никакого труда добраться до него, если бы она захотела. Только вопрос — зачем ей это? Мой муж — обычный человек. Он не имеет никакого отношения к разборкам между оборотнями.
Да, но он имеет самое прямое отношение ко мне.
От этой мысли стало по-настоящему страшно.
Нет, я не любила Вэйда. Но я действительно испытывала к нему теплые чувства, иначе не стала бы выходить за него замуж. Пожалуй, не существует на свете наказания хуже, чем необходимость терпеть рядом ежедневное присутствие неприятного тебе человека. Причем не просто терпеть, а делить с ним постель, готовить завтрак, обнимать перед работой и желать хорошего дня.
Не скрою, мой брак изначально был построен на расчете. Кто бы что ни говорил, а одинокой девушке приходится в этом мире непросто. И куда сложнее тем, кто внешне родился посимпатичнее горного тролля… В общем, если бы я продолжила самостоятельную жизнь, рано или поздно у окружающих возник бы вопрос — что со мной не так, если я не тороплюсь обзаводиться семьей и детьми. Да, деньги решили бы большинство моих проблем. Богатые вообще обращают гораздо меньше внимания на мнение окружающих. Моют мне косточки — и пусть моют, мне от этого ни жарко ни холодно. Но золото не падало на меня с неба. Я должна была как-то кормить себя, покупать на какие-то средства новые платья, платить за жилье, наконец. Зимней метелью и осенними затяжными дождями намного лучше любоваться из окна собственного теплого дома, а не в какой-нибудь сырой норе, дрожа от холода.
Конечно, я могла бы начать торговать собственным телом. Кстати, это было первой идеей, которая пришла мне в голову. Но почти сразу я с негодованием отказалась от нее. Терпеть влажные прикосновения незнакомых людей, слушать их сопение, вновь и вновь принимать в свое лоно чужое семя… Фу, гадость какая! Не говорю уже о том, что это опасное занятие. Не приведи небо нарваться на какого-нибудь извращенца вроде того же Дика или степенного господина из Гроштера, которого я так неплохо приложила лапой. А податься в бордель — значит лишить себя хотя бы иллюзии выбора и навсегда забыть о свободе.
Затем я всерьез задумалась над тем, не стать ли содержанкой какого-нибудь богатея. Вряд ли это оказалось бы для меня слишком сложной задачей. Мужским вниманием я никогда не была обделена. К тому же у меня имелось неоспоримое преимущество над возможными соперницами, желающими устроиться на тепленькое местечко постоянной любовницы — ментальные способности. Пусть мой дар к чтению чужих мыслей и оставлял желать лучшего, но все равно я не сомневалась, что при должном упорстве и капельке везения задуманное осуществилось бы в кратчайшие сроки.
Но и от этой мысли я быстро отказалась. Богатые люди развращены выбором. Рано или поздно мой благодетель охладел бы к моим прелестям. И что дальше? Кочевать по постелям его менее привередливых друзей, спускаясь по так называемой социальной лестнице все ниже и ниже?
Боюсь, через несколько лет я бы обнаружила себя в каком-нибудь борделе. И не факт, что в элитном. Хотя… Подсказывает мне сердце, что как раз в элитных заведениях подобного толка чаще всего встречаются скрытые садисты. В обществе и семье они вынуждены носить маски добропорядочных людей, а отыгрываться предпочитают на тех, кому легко заткнуть рот деньгами и кто не посмеет никому жаловаться. Впрочем, даже если посмеет — в чем проблема? Вряд ли в полиции всерьез отнесутся к заявлению, поступившему от подобной девицы. Мол, дорогая, сама понимала, куда устроилась на работу, поэтому сама и виновата.
Короче говоря, после обдумывания всех этих вариантов я остановилась на самом простом: замужестве. Нет, я не гналась за богатым супругом. Как я уже говорила, деньги развращают. Я не собиралась мириться с любовницами и не желала старательно закрывать глаза на поздние возвращения своего мужа, пропахшего чужими духами. Не стоит забывать, что у меня кошачий нюх. То есть я бы чувствовала на губах и коже своего мужа запах другой женщины. Иными словами, пришлось бы терпеть в супружеской постели незримое присутствие третьей. И потом, богатые люди обычно на виду. Пришлось бы постоянно посещать всякие приемы.
