– Внимание! Сейчас будет постель!
Здоровый гогот. Ну да, издеваются. Серов толкнул дверь и шагнул через высокий комингс. Все трое – ржущие, как лошади, боевые товарищи и морковно-красная от смущения Дана. Серов при виде нее сам едва удержался от смеха. Впрочем, облегчать участь попавшей в переплет девицы он не собирался.
– Ну что, веселимся? А поесть уставшему командиру сготовили?
– А что нам, плакать, что ли? – отозвалась Кобра. Дана тем временем с невероятной скоростью сервировала стол.
– Могли бы хоть посочувствовать. Пашешь тут за всех, пашешь… Ладно, корабль готов? Сейчас поем – и стартуем.
– Расколол его? – вмешался Док.
– Было бы там чего колоть, – отмахнулся Серов. – Я его, как выражался незабвенный Киврин, на пальцах развел. Вон, смотрите.
Док с Коброй переглянулись и дружно хмыкнули. Действительно, речь их преподавателя по философии была не всегда понятна, зато точна, богата и на диво образна. Киврин, доцент, кандидат наук, интеллигент… капитан второго ранга, орденоносец, ветеран дюжины походов и ставшей уже легендарной экспедиции за пределы галактики. Его имя прочно вписалось в фольклор училища, и сказанное Серовым его подчиненные поняли без перевода.
Пока товарищи (даже Дану на этот раз выгонять не стали, вначале потому, что уже успели к ней привыкнуть и не восприняли, как чужого, в общем-то, человека, а потом стало уже поздно) смотрели запись, Серов наворачивал овощное рагу из каких-то экзотических продуктов и не комментировал результат. Да чего там комментировать. Баловался человек хакерством, совсем немного, и однажды ему повезло. Взломал какой-то сервер, причем случайно, и получил доступ к приватной переписке. А сведения в той переписке оказались ой какими интересными. Списочек, кстати, Серов с него вытряс – наверняка разведка заинтересуется.
И стал Уолш теми сведениями приторговывать на сторону, причем с умом, даже удивительно. Не всеми подряд, а такими, утечку которых не сразу обнаружат, а если что-то у них пойдет не так, будут грешить на случайность. Ну вот, в принципе, и все, теперь предстояло лететь к человеку, который эти сведения отправлял, и брать его за жабры. В принципе, Серов изначально понимал, что куда-то еще тащиться придется, но, как и положено человеку, иррационально надеялся на лучшее. Не срослось.
Взлетели они через час, прочертив небо огненной стрелой. Для экологии планеты, конечно, не особо хорошо, но корабль маленький, планета большая, а гости здесь бывают редко, так что вреда меньше, чем от метеоритов. Вновь таможенный терминал, лоцман… на сей раз другой, удивительно толстый для космонавта, пожилой и неразговорчивый. И прайс-лист за услуги.
Серов, увидев цифру, вначале присвистнул, а потом возопил, обращаясь к небесам, что это грабеж. Если за проход сюда сумма была немалая, однако, с учетом сложности маршрута, вполне адекватная, то выход оказался впятеро дороже. Начальник лоцманской службы лишь руками разводил, дескать, ничего личного, просто бизнес. Не нравится – выбирайтесь сами, за ноги никто не держит. Будь у Серова линкор либо крейсер, он, честно говоря, так бы и поступил. Тяжелый корабль сквозь метеорные облака проламывается без особого риска. Увы, в их распоряжении имелся всего лишь фрегат. Кобра на вопрос Серова вздохнула и честно сказала – слишком рискованно. Пришлось соглашаться на выставленную цену и лелеять в душе мысль, что когда-нибудь они сюда еще вернутся. На чем-то мощном и с дальнобойными орудиями. С учетом нестабильной и быстро меняющейся политической обстановки не такое уж и фантастическое желание, кстати. Ну а пока выбраться в свободное пространство, из чистой вредности высадить лоцмана как можно дальше (тот даже не почесался, видать, привычный) и отправиться дальше, своим курсом.
Разгонялись они на этот раз долго и мучительно. Несмотря на то что наиболее опасные зоны остались далеко за кормой, космос все равно имел в разы больше каменюк на единицу объема, чем в нормальных системах. Кобра не вылезала из пилотского кресла, Серов тоже постоянно находился в рубке, корректируя замысловатый курс фрегата. В машинном отделении неприлично ругался Док – из-за того, что постоянно приходилось задействовать маневровые двигатели, да еще и врубать периодически тормозные, режимы их работы были далеки от оптимальных. Помимо резко возросшего износа, начался медленный, но неотвратимый перегрев. Все же площадь радиаторных батарей на фрегате, теоретически имеющая весьма приличный запас, оказалась на поверку маловата для более мощных двигателей, и в результате Доку приходилось то и дело производить сброс хладагента, чтобы хоть как-то компенсировать эту проблему. Процесс шел в ручном режиме, и механик разогрелся не хуже двигателей, разве что вместо горячего масла плевался словами, обещая запихать эти радиаторы проектировщикам в то место, где спина раздваивается и называется чуточку иначе. Зная Дока, можно было предположить, что это отнюдь не пустая угроза. В общем, досталось всем, и лишь к исходу шестых суток корабль смог набрать достаточную скорость для того, чтобы совершить прыжок. Звезды привычно дрогнули на экране, и Кобра, устало выдохнув, откинулась в кресле:
– Поздравляю нас всех. Мы все-таки выбрались.
Следующие четыре часа Серов провел в рубке в гордом одиночестве. Пилот отправилась спать почти сразу, ее работа была