– Полная.
– И кто их сюда пустил?
– А кто задержит? – искренне удивился эстонец. – Забор-то и охрана только со стороны дороги, а вокруг – чистое поле.
– Это как? – У Серова аж челюсть отвисла. Космопрот – особо охраняемый объект, это азбучная истина, и ситуация упорно не укладывалась в его голове.
– Ну, говорят, когда строили, денег почему-то не хватило. Даже сам космопорт вдвое меньше получился, чем планировалось. Концов так и не нашли, а больше инвестор давать не стал.
Космонавты дружно присвистнули. Ничего себе тут попилы! Нет, конечно, никто не без греха, и в России тоже всякое случается. Вот только в Империи еще со времен Императора-Основателя за подобное вешают с конфискацией, так что если кто и ворует, то по чуть-чуть, осторожно и с оглядкой. А здесь, похоже, народ берегов совсем не видит. Как, спрашивается, такое возможно? Очевидно, последнюю мысль он озвучил вслух, но эстонец лишь плечами пожал:
– Не знаю, я же инженер, а не следователь.
– А если как в Империи?
– Это с использованием детекторов лжи?
– Хотя бы.
– Да кто же позволит-то? Это прямое нарушение прав человека. Хотя, откровенно говоря, может, и стоило бы, – тут он смачно выругался. – А то представляете, недавно какой-то урод, из арабов, девчонку двенадцати лет у всех на глазах отымел, а адвокат потом доказал, что случайно вышло. Дескать, споткнулся-упал-попал. Так удачно, так удачно… И ничего не попишешь – турист.
– Вы его, я так понимаю, задницей в муравейник посадили? – с интересом спросил Док.
– Вы прямо как имперец говорите. Те, я слышал, практикуют…
– Иногда, – серьезно кивнул Серов, хотя единственный случай, о котором он знал, случился лет пятнадцать назад, и то как самосуд.
– Умные люди. А мы… – тут мужик безнадежно махнул рукой. – Говорю же, турист – основа нашей экономики. Предки в гробу бы перевернулись.
– Значит, даже не повесили. И после этого вы еще называетесь цивилизованной страной? – усмехнулся капитан. – Ладно, давайте вернемся к нашим баранам. Этих-то чего не разгонят? Или у вас полиции нет?
– Я бы их не то что отсюда выгнал, а и вообще с планеты. Но – нельзя, нарушение прав человека. Они же только орут, ничего пока не сломали, никого не избили.
– Да? Ну что же, сейчас посмотрим, что можно сделать.
Усмехаясь про себя, Серов не спеша приблизился к толпе и, сложив руки рупором, во всю мощь легких крикнул по-русски:
– Эй, мужики! Пройти дайте!
Реакция оказалась мгновенной. Вначале все замолчали. Вот только что стоял гам – и тишина! Слышно, как зудит крылышками противная местная цикада. Потом все синхронно повернулись к нему. Слитности движения мог бы, наверное, позавидовать даже полк почетного караула. А потом их вдруг не стало. Только остались валяться на бетоне обрывки самодельных плакатов, рухнувший с грохотом щит-трибуна, да слышался удаляющийся топот. Вот, собственно, и все.
– Это вы как?
Серов обернулся, посмотрел на эстонца, глаза которого увеличились до физиологически невозможных размеров, и усмехнулся:
– Мы заставили или уважать себя, или бояться. Уважение, конечно, приятнее, но и страх – тоже неплохо. Так что нашим предкам за нас не стыдно.
– Но почему…
– Потому что у вас в ранг закона возведено правило «трех Д». Дай дураку дорогу. А мы дуракам, случись нужда, вышибаем мозги. И даже самые тупые, зная это, синхронно умнеют. Ладно, до свидания. Глядишь, еще свидимся, космос маленький.
Эстонец механически пожал им руки. Похоже, он все еще был под впечатлением от увиденного. Док потрепал по лобастой башке собаку и пошел на склад, за гравиплатформой, а Серов поднялся на борт и принялся готовить корабль к отлету. Пора было заканчивать эту дурацкую эпопею.
Дану они не узнали. Пока мужчины геройствовали, она с помощью весьма продвинутой в женских делах Кобры ухитрилась-таки смыть с волос тот неестественный колер. Теоретически краска была несмываемой, практически же что один создал, то другой всегда может разрушить, и сейчас девушка щеголяла в естественном окрасе. В шок она никого, разумеется,
