Для него предать – это как съесть куриное яйцо на завтрак.
Некромант и не собирался возражать.
У меня было одно нехорошее подозрение, и, чтобы его проверить, я готова была пойти на радикальные меры.
Поднявшись на носочки, я обхватила Шеллака за шею и прижалась щекой к его щеке, принявшись ласкать его, как это делают домашние ленивые кошки.
Некроманта мой поступок явно застал врасплох. Он вздрогнул от неожиданности, но так и остался стоять столбом, не предпринимая в ответ никаких действий. И я, к его большому разочарованию, знала почему.
С самой первой секунды, как я учуяла его присутствие у берега, вместе с некромантской аурой в воздухе витало еще что-то постороннее. Нет, волны исходили вовсе не от принцессы Лины, оставшейся дожидаться Шеллака на лесной опушке, а от только что активизированного артефакта. Игрушки такой мощности не по карману да и не по силам слабенькому колдуну или магу-недоучке – чтобы зарядить артефакт, требовалось гораздо больше, чем энергия одного человека.
Может, у меня и был невероятный талант влипать в неприятности и наживать себе врагов, однако в мозгах Посейдон мне, к счастью, не отказал. В свете последних событий – в этом я была убеждена.
И если Шеллак действительно столь силен, как я предполагаю, то дело мое труба и действовать надо быстро.
Коленки отчаянно задрожали, и приходилось прикладывать просто-таки титанические усилия, чтобы оставаться на ногах. Если некромант меня раскусит, можно сразу готовить деревянный гробик попроще и место для захоронения поскромнее – ничего другого мне не остается.
– Ты знаешь что, Шеллак? – спросила я, специально произнеся его имя так, чтобы оно звучало как звон раскалывающегося ореха. – Я люблю тебя.
Врать не умею, но, кто сказал, что я вру? Порой правда – самое мощное оружие, против которого нет управы. Я действительно люблю его, пусть не готова была прежде в этом признаться даже себе. Вряд ли в жизни я буду еще любить кого-нибудь так же сильно.
– Прекращай свои дурацкие штучки, – не на шутку разозлился мужчина, но в голосе его чувствовалась неуверенность. Моя догадка все больше оправдывалась, все прояснялось и становилось на свои места.
– Это не шуточки, Шел. Может, мы никогда больше не увидимся, и ты должен знать о том, что я к тебе чувствую.
– Ты не способна на чувства, бездна тебя побери! – совсем распалился он. От его грозного крика порхавшие над водной гладью бабочки испуганно ринулись в разные стороны. – Ты – порождение магии, Шрам. Ты даже не человек.
Я только хмыкнула, словно хмельная. Внутри медленно разрасталась эйфория торжества.
– Ты меня тоже любишь, – заявила я безапелляционно, и осознание того, что я это наконец сказала, грело душу.
– С чего ты взяла, Шрам? Тебе по голове чем-то тяжелым проехались или ты ударилась, когда нас подбили?
– Не пытайся меня провести. Если бы тебе было плевать на меня… ты бы не пытался сейчас меня убить!
Энергия заряженного артефакта на мгновение подскочила почти до предела, отзываясь в голове резкой болью-вспышкой, а затем снова принялась монотонно пульсировать.
– Это не из-за тебя, – как ни в чем не бывало произнес некромант. – Так будет лучше для всех.
– Ах, для всех?! С каких это пор тебя заботит судьба большинства, Шел?
Шеллак прикрыл глаза, отгораживаясь от меня завесой из темноты и пустоты. Наши лица были так близко, что носы едва не соприкасались. Хотелось сократить расстояние, убрать преграды, слиться с этим человеком и стать с ним единым целым, но было нельзя. Этот самый человек вдруг собрался меня убивать. Грустно, как ни крути.
– С тех самых пор, как судьба островов стала висеть на волоске. Пойми, не будет амулета – не будет и ритуала, а значит, все вернется на круги своя. Никаких тиранов и усобиц, никаких погонь за письмами, никаких проблем. Цель оправдывает средства, Шрам. Ты знаешь, насколько иногда важно чем-то пожертвовать, чтобы получить что-то большее взамен. Глупо сейчас пытаться тебя спасти. Ты бегаешь от меня, как вспугнутый заяц, шляешься черт знает где и все время сводишь меня с ума. Все время, постоянно. Я устал, Шрам. Знаешь, я просто устал.
Я не стала ничего отвечать – чмокнула мужчину в нос, затем прошлась губами по щекам, поцеловала его глаза… Хочу запомнить все о тебе, Шел. Быть может, там, за чертой, мне будет чем жить, потому что то, что у меня есть сейчас, – это не жизнь.
Когда я поцеловала его в губы, он сначала не отвечал, но затем поддался, и его руки мягко проскользнули и обняли меня за талию. Где-то глубоко внутри гремели фанфары, звонили в колокола, били в набат, стучали ложками… Где-то глубоко моя темная и расчетливая сторона хладнокровно злорадствовала и уже готовилась праздновать победу.
