– Ты что, – ужаснулась я, – дрых?!
Некромант ничего не сказал – только приоткрыл дверь пошире и впустил меня в дом. Позади послышалась какая-то возня: я обернулась, чтобы посмотреть, что происходит, и увидела стоявшего в дверном проходе Шеллака, не желающего пускать моего нового знакомого.
– Эй, пусти его! – зашипела я на мужчину, но тот и бровью не повел.
– И кого ты к нам приволокла, Шрам? – Шеллак даже не посмотрел в мою сторону.
– Это мой принц, – попыталась объяснить я. А какие еще аргументы могут быть, когда ты ни свет ни заря тащишь домой полуголого обалдевшего мужика?
– Ах, твой принц. Ну тогда это все объясняет. А где припаркован его белый конь, не подскажешь? В нашем курятнике?
– Нет, Шел, ты меня неправильно понял! Это принц. Пер Четвертый, понимаешь?
Некромант чуть воздухом не подавился:
– Шрам, ты что, белены объелась?! С какой стати ты его притащила? Он же тебя с потрохами сдаст!
А принц стоял на пороге дома, с интересом наблюдал за нашей семейной беседой и уже не надеялся, что его когда-нибудь впустят.
– Он считает, что это я его убила.
– И? – Шел явно не понимал, к чему я клоню.
– Я его не убивала. Начальник стражи сказал, что убийство произошло прошлым утром, а пернатый с кладбища сказал, что тело закопали три дня назад! – выпалила я на одном дыхании.
По сочувственному взгляду Шеллака я поняла, что он думает: девочка, да у тебя не все дома. Мужчина обреченно вздохнул и с неохотой пропустил принца в дом.
Я незаметно дала принцу «пять» и проводила в кухню.
– Тут у нас вчерашняя похлебка, – показала я, а затем, приоткрыв крышку котелка, понюхала и поморщилась. – Нет, вру, не вчерашняя. Тогда ладно. В бочонке под раковиной вино, хлеб на верхней полке.
Радости моей некромант явно не разделял. Он неслышно подошел ко мне сзади, мягко обхватил за запястье и шепнул на ухо:
– Ты не хочешь поговорить, Шрам?
– Сейчас вернусь, – пообещала я принцу и оставила его на кухне поедать наши отнюдь не королевские запасы.
В спальне не горела лампадка; а раз Шеллак не успел ее зажечь, то сон у него действительно был очень крепкий. Обычно некромант таких неосторожностей себе не позволяет.
– Как тебе удалось выбраться из тюрьмы? – спросил он, прищурившись.
– С помощью твоего стилета, – ухмыльнулась я. Потянулась за ножом, вынула его из тайника в голенище сапога и протянула мужчине: – Вот, возьми.
– Оставь себе. Он твой.
Шел слов на ветер не бросает, так что я воспользовалась его хорошим настроением и сунула оружие обратно. Чем морской дьявол не шутит?!
– И что ты планируешь делать с ним? – Некромант кивнул головой в сторону кухни, откуда доносилось довольное чавканье. Да, мертвецы голода не чувствуют, но, если уж видят еду, отказать себе в удовольствии не могут.
– Мне необходимо выяснить, кто его настоящий убийца.
– А затем?
– Сдать преступника в полицию, и пусть там разбираются, что с ним делать. А я буду официально невиновна, – выдала я Шелу свой гениальный план.
– Звучит заманчиво, – фыркнул мужчина, – только вот, Шрам, не скажешь ли, что у тебя делает
Он схватил меня за правую руку и резко дернул ее вверх. Хрустнули кости. На глазах выступили слезы боли.
Но меня волновало другое: я смотрела на руку, на нацепленный в королевской тюрьме браслет с рунами, значения которых я все никак не могла понять. Сжавшееся сердце тонкой корочкой льда покрыл леденящий кровь ужас.
– Не скажешь мне, откуда у тебя эта дрянь, Шрам?
