Именно так: Делагарди -- мой номинальный начальник. Впрочем, он прекрасно понимает, что германский фюрст и королевский зять большая величина и потому ведет себя крайне корректно.
-- Заходите, друг мой! -- радушно пригласил я генерала. -- Мой дом -- ваш дом, я всегда рад вас видеть.
-- Почтительно приветствую ваше королевское высочество! -- склонился Делагарди.
-- Ах, оставьте эти несносные церемонии! Какие новости?
-- Я, собственно, поэтому и прибыл к вам с визитом. Пришло послание от короля, и вот еще.
С этими словами генерал подал мне довольно увесистый свиток. Посмотрел на печать -- ого, любезная моя Катерина Карловна прислала письмо пропадающему на войне муженьку.
-- Что пишет король?
-- Читайте сами, -- ответил генерал и подал еще один свиток.
Эх, как же мне не хватает малыша Мэнни! Продираюсь глазами сквозь вязь готических букв. Ага. Король доволен и выражает нам свое благоволение. И вас тем же концом и по тому же месту, ваше величество! Ага, мирный договор с датчанами почти подписан, они, правда, хотят контрибуции, но Аксель не уступает. Правильно делает, работа у него такая! А вообще rabano picanto1 королю Кристиану, а не контрибуцию! Перетопчется кузен, не маленький. Что еще? Ага, не дают Густаву Адольфу покоя Сигтунские ворота. Вот сними их и положи ему на тарелочку!
# # 1 Хрен (лат.).
-- Что вы об этом думаете? -- спросил Делагарди.
-- Что тут скажешь, если вы хотите вызвать бунт, то лучше повода не придумаешь, -- недолго думая, ответил я.
-- Я тоже так думаю, но что ответить королю?
-- Да так и ответьте: не время, мол. Вот еще немного, все успокоится, а там, глядишь, король вызовет вас ко двору -- и это станет заботой вашего преемника, а не вашей.
-- Вы полагаете, меня отзовут? -- заинтересованно спросил генерал.
-- Ну, когда это точно случится, я вам сказать не могу, но его величество собирается реформировать армию, а вы, по его словам, лучший шведский военачальник. Так что вам и карты в руки.
-- Карты? -- озадаченно переспросил Якоб.
Тьфу ты, черт! К картам европейцы еще не пристрастились, по крайней мере шведы. А вот у англичан, говорят, при дворе картами не брезгают даже дамы. Впрочем, генерал, кажется, понял мою мысль.
-- Ваше королевское высочество, все хочу у вас спросить, -- перевел Делагарди разговор в другую плоскость.
-- Спрашивайте, друг мой, сделайте одолжение.
-- Зачем вам это нужно?
-- Что вы имеет в виду? -- недоуменно ответил я вопросом на вопрос.
-- Вашу охоту на местных разбойников.
-- Ах, вот вы про что! Ну, на это есть сорок причин. Во-первых, мне скучно!
-- Остальных причин можете не называть, -- засмеялся Якоб, которому я уже как-то рассказывал байку о Ходже Насреддине. -- А если серьезно?
-- А я серьезно. Мне действительно нечем заняться. Я с гораздо большим удовольствием проводил бы время со своей молодой супругой. Мы женаты так недавно, что просто не успели надоесть друг другу. Я мог бы заняться своими землями в Германии, да мало ли чем еще. Кроме того, разбойники, и вам это известно не хуже меня, превратились в настоящий бич здешних мест. И то, что шведская власть в моем лице борется с ними, весьма положительно воспринимается местными жителями. Кроме того, разве вы не обратили внимание, что наш любезный князь Одоевский в последнее время сильно занят? Многоуважаемый Иван Никитич по уши завяз в разбойном приказе, занимаясь расследованием и судом татей, которых я ему так регулярно поставляю. Так что времени и сил на то, чтобы втыкать вам палки в колеса, у него просто не остается.
-- Пожалуй, вы правы, -- хмыкнул генерал. -- А что он делает с этими, как вы сказали, да-да, с татями?
-- Вопрос интересный, поскольку публичных казней давно не было (я ведь ничего не пропустил?), либо разбойники становятся холопами любезнейшего Ивана Никитича, либо... Либо они просто не пережили следствия. Кнут и дыба доставляют не самые приятные ощущения, знаете ли. Впрочем, я почему-то полагаю первый вариант более частым.
