-- Ваше королевское высочество, герцог Мекленбургский! -- ледяным тоном поправил я его. -- Любезный полковник, еще два месяца назад его величество христианнейший король Густав Адольф послал вас с войском в мое подчинение для завоевания Эстляндии. И у меня только один вопрос: как вы осмелились не выполнить волю короля?
-- Ваше высочество не смеет предъявлять мне такие обвинения! Эти проклятые псковичи напали на моих солдат, и я не мог оставить в тылу такую неприятельскую крепость, как Псков.
-- Это хорошо, что у вас есть хоть какие-то оправдания, и возможно, вас не повесят, когда вы вернетесь в Швецию.
-- Повесят? Вернусь в Швецию?
-- И очень возможно, в кандалах.
-- Что вы себе позволяете, герцог? Я офицер короля, и у меня под командой пять тысяч солдат!
-- Боже мой, вы еще и считать не умеете! Да, вы действительно по божьему недосмотру пока еще офицер короля, но у вас под рукой только пятеро ваших офицеров, а мои драгуны все здесь! Кроме того, в отличие от вас, я генерал, и вы волею короля присланы под мою команду, так что еще одна попытка неповиновения будет расценена как бунт. Я понятно объясняю?
Пока мы так препирались, подошли мои кавалеристы с Боликом, и Горн резко сбавил тон. Один из шведов хотел было скакать в лагерь, но, встретившись со мной глазами, резко передумал. Как вскоре выяснилось, за разыгравшейся сценой наблюдали не только шведы и мекленбуржцы.
-- Ваше высочество, -- обратился ко мне Кароль, -- будьте осторожнее -- вон на стенах дым от фитиля.
-- Тут расстояние не меньше трех сотен шагов, -- фыркнул в ответ Горн. -- Никакой мушкет не добьет со стен до нас.
В этот момент раздался выстрел, Горн, презрительно усмехнувшись, повернулся к Пскову и, вдруг дернувшись, как от толчка, стал неловко сползать с седла. Я был ближе всех к нему и потому первым пришел на помощь. Соскочив с седла и перехватив поводья начавшей беспокоиться лошади, я закричал его адъютантам:
-- Чего вы ждете? Ваш командир ранен!
Пока полковника снимали с лошади и укладывали на расстеленный плащ, я взял его подзорную трубу и посмотрел на городские стены. Несмотря на расстояние и несовершенную оптику, стрелявший человек показался мне знакомым.
-- Кондратий! -- воскликнул я и погрозил стрелку кулаком.
-- Что вы сказали, ваше высочество, вы знаете этого человека? -- спросил кто-то из шведских офицеров.
-- Что? А, нет, это такая странная русская поговорка -- когда кто-то внезапно умирает, они говорят, что его "хватил Кондратий".
-- Варварство!
-- И не говорите, ужасный век -- ужасные нравы, и страна тоже ужасная. Ваш полковник был не прав, русские вполне могут стрелять на такое расстояние, и мне совсем не хочется узнавать, много ли у них таких мушкетов. Давайте уберемся отсюда и подумаем, как нам быть дальше.
Полковника принесли в его палатку и вызвали единственного человека в округе, могущего считаться медиком. Полуфранцуз-полушотландец Пьер О'Коннор -- то ли недоучившийся студент-медикус, то ли просто цирюльник -- осмотрел Горна и лишь покачал головой. Рана была смертельной.
-- Тут нужен пастор, -- сказал он, сокрушенно разведя руками.
-- Послушайте, Пьер, -- шепнул я ему когда пришел священник, -- когда душа полковника окажется на небесах или в каком-нибудь другом месте, я хочу получить пулю, его убившую. У меня очень нехорошие предчувствия на ее счет.
-- Вы, мой герцог, полагаете, что она серебряная? -- удивленно поднял брови полковой эскулап.
-- В определенном смысле, мой друг, возможно, она даже золотая.
Тем же вечером медик принес мне просимое.
-- Вы ошиблись, ваше высочество, эта пуля хотя и довольно странная, но все же свинцовая, -- заявил мне О'Коннор, протягивая сверток с пулей.
-- Не скажите, мэтр, не скажите, -- отвечал я ему, разглядывая явственные нарезы. -- Может статься, что этот кусочек свинца окажется ценнее равного по весу драгоценного камня.
-- Что вы говорите? -- разволновался медик. -- Вы думаете, что этот свинец пригоден для алхимических опытов? Боже, как мне такое не приходило в голову -- использовать для трансмутации пулю, убившую человека!
Я в некотором обалдении смотрел на впавшего в транс медикуса и только покачал головой. Впрочем, это для жителей
