Я не удержалась и показала аудитории неприличный жест. Магистр Ренар посмотрел на нас осуждающе, и снова воцарилась приличествующая зачету тишина.
– И вы считаете, это можно назвать философским камнем?
Преподаватель с презрительной улыбкой на губах изучал мою работу. В прозрачной бутыли объемом почти литр (только такую я смогла найти в кладовке квартирной хозяйки) болталась мутно-зеленая, временами вспыхивающая жидкость, которая даже с огромной натяжкой не могла претендовать на «зачет» по алхимии. Червяк на дне извивался из-за того, что содержимое бурлило. Смотреть на него было противно и немного жутковато.
– Аг-га… – проблеяла я, предчувствуя неминуемую пересдачу. Но что вышло, то вышло. Ничего другого я создать за эту ночь не успела. Не нужно было гулять весь предыдущий месяц, радуясь зеленой травке и теплому весеннему солнышку.
Понятно, от нас никто не ждал ничего сверхъестественного и не надеялся, что студенты-третьекурсники совершат на зачете то, до чего алхимики так и не дошли за более чем трехсотлетнюю историю науки. Но я рассчитывала получить пусть не философский камень, но и не мечту всех алкоголиков района.
Магистр, видимо, лицезреть меня на пересдаче не хотел, поэтому предпринял последнюю попытку и открыл бутыль. Принюхался, удивленно вскинул черную бровь и посмотрел на меня подозрительно.
– Софэйа! Это же алкоголь!
– Я, правда, не специально-о-о! – взвыла я и услышала за спиной хихиканье сокурсников.
Вот зачем он про алкоголь так громко? Мало того, вместо Софы-катастрофы прозовут «самогонщицей», так еще и рецепт требовать начнут. А я в упор не понимаю, как у меня это получилось. Да и дозировку ингредиентов не помню. Сыпала щедрой рукой, сколько зацепилось.
Из аудитории я вылетала пулей под гогот однокурсников, расстроенная настолько, что боялась разрыдаться, а это стыдно, если ты учишься на третьем курсе и на пересдачи ходишь с завидной регулярностью. Бутыль мне, естественно, не вернули, ее магистр Ренар конфисковал, хотя я просила отдать. Тара была не моя, а принадлежала квартирной хозяйке. Теперь оставалось надеяться, что та не заметит пропажу. А то устанешь оправдываться, да и возмещать убытки придется.
Занятая нерадужными мыслями, я неслась, не глядя по сторонам и не разбирая дороги. Поэтому, когда налетела на кого-то в коридоре, равновесие удержать не смогла и некрасиво плюхнулась на пятую точку, безуспешно пытаясь рассмотреть сквозь упавшие на лицо рыжие кудри препятствие, возникшее на пути. Первым делом взгляд наткнулся на высокие шнурованные сапоги-берцы и плотные кожаные штаны. Никогда не понимала, как в них можно ходить. Жарко же! Особенно в теплые весенние деньки.
– Не ушиблись? – голос, тихий, с хриплыми завораживающими нотками, заставил застонать. Это был он. Эрис Нолдон – некромант, в которого я была безответно влюблена с первого курса.
Высокий, взрослый, с черными волосами и синющими глазами. Несбыточная мечта. Меня даже его чересчур выдающийся нос нимало не смущал. В моих глазах он лишь добавлял Эрису мужественности.
Только вот чувства я свои старательно игнорировала и никому о них не говорила, так как подобные Эрису не смотрят в сторону неуклюжих рыжих студенток. Он и в академии-то у нас появлялся исключительно потому, что был дружен с магистром Ренаром. Они учились на одном потоке. Только вот магистр к своим почти тридцати годам изрядно оплыл и отрастил кругленькое брюшко, а Эрис был подтянут и радовал глаз красивой фигурой. Работа у некромантов, в отличие от преподавательской, требовала физической силы и выносливости.
Мужчина дежурно мне улыбнулся, вежливо помог встать и скрылся за дверями аудитории, где все еще сдавала зачет моя группа. А я, чувствуя, что настроение упало ниже плинтуса, отправилась домой. Правда, по дороге зашла в чудесную кондитерскую на углу. Обычно я специально ходила домой другой дорогой, чтобы не искушать себя, но сегодня выпила огромную кружку капучино и заела умопомрачительно-нежным и вкусным пирожным. Называлось оно «Страсть в ночи». Шоколад, сливки и клубничный джем, который символизировал кровь.
После трапезы стало легче, причем и на душе, и в кошельке. Но на кошелек в данный момент мне было наплевать. Не первый раз придется прожить неделю на сущие копейки. Зато сейчас я отвела душу. А то, что придется экономить, даже лучше. Если бы я могла есть такие пироженки каждый день, наверное, стала бы, как наша староста Исса, необъятной.
Сейчас даже несдача зачета перестала видеться трагедией. Я знала, магистр Ренар, который ведет у нас алхимию с первого курса, испытывает слабость к нашей группе, поэтому не станет проставлять в ведомость «незачеты». Просто придется еще почтить его своим присутствием, и не раз. Он умел выжимать из студентов все соки. Впрочем, я с ним традиционно встречалась в сессию три раза. Ну вот почему эта сдача должна была стать исключением?
Вернулась к себе в чердачную комнатку уже после обеда и завалилась на диван с книжкой. Собиралась весь вечер читать и