буду наказан. Тебе не стоит быть здесь, когда все случится.
– Не уйду! – тверже повторила Мирина. Приложила горячую ладонь колдуна к своей щеке.
Тьма вокруг недовольно забормотала. Зашептала на разные голоса, уговаривая, убеждая бежать прочь, пока не поздно.
Мрак удивленно молчал.
– Ты отдал свою душу, – проговорила Мирина и поцеловала его руку. – Но моя осталась при мне.
– И что? – непонимающе выдохнул Мрак.
Тогда Мирина нагнулась и вслепую отыскала его губы. Прижалась к ним, словно стремилась вдохнуть жизнь в умирающего.
Какой-то миг ничего не происходило. Мирина испугалась, что колдун сейчас оттолкнет ее, повелит убираться прочь. И тогда она не сможет его ослушаться.
Но затем он притянул ее к себе. Принялся целовать так жарко, так исступленно, будто в этом заключался весь смысл его жизни.
Мирина не помнила, как она оказалась лежащей на топчане. Не помнила, как колдун освободил ее от платья. Ее нежную кожу обжигало прикосновение абсолютной тьмы, которая многократно усилила все чувства.
Когда колдун вошел в нее, Мирина вскрикнула от неожиданной боли, и он остановился, словно в испуге.
– Продолжай, – взмолилась она, обвив его поясницу своими ногами. – Пожалуйста, продолжай!
Вокруг бесновалась темнота. Хлипкая дверь задрожала вдруг, будто кто-то принялся колотить в нее кулаками. Но Мирина не обращала на это никакого внимания.
Боль медленно отступала, растворяясь в наслаждении. Мирина скользила пальцами по гладким плечам мужчины, затем поднялась выше и принялась гладить по волосам.
Наконец она ощутила внутри себя пульсацию, и мужчина, задыхаясь, упал на нее сверху.
Какое-то время они лежали молча, обнявшись. Мирина чувствовала, как по ее бедрам стекает теплая жидкость. Наверное, ее кровь, смешанная с семенем колдуна.
– Тихо, – вдруг с удивлением протянул колдун. – Ты слышишь, как тихо? Он ушел…
Зарылся носом в ее волосы, больше ничего не говоря.
А Мирина смотрела во тьму и улыбалась. Она знала, что отныне будет бояться прихода ночи. Возможно, когда-нибудь ей вновь почудится постукивание копыт за дверьми. Но двурогий бог не посмеет ее забрать. Как не придет он больше и за Мраком.
Потому что все на свете возможно поделить пополам. И горе, и счастье, и любовь. И даже собственную душу.
Александра Лисина
Сказочный переполох
– Ту-ду-ду-ду ту-ду! – звонко протрубил на улице волшебный рог. Да так неожиданно, что ухват в моих руках дрогнул, а исходящий паром горшок едва не грохнулся на пол. – Ту-у-ду-у! Здесь ли живет прекрасная леди Яга?!
Я бережно опустила посудину на застеленный скатертью стол, прислонила ухват к печи и вытерла руки полотенцем.
Так. Что за смертник мешает мне готовить обед?
Согнав с лавки сыто щурящегося кота, я вышла на крыльцо и с раздражением уставилась на гарцующего перед калиткой рыцаря.
Рыцарь как рыцарь. Могучий конь, надраенные до блеска доспехи, развевающийся на ветру плюмаж. Забрало поднято, мужественное лицо сияет благородством, а в синих глазах горит готовность бросить вызов любому, кто скажет, что этот храбрец не способен завоевать мир.
Впрочем, при виде моего застиранного сарафана и растрепанной косы уверенности во взгляде гостя заметно поубавилось.
– Вы – леди Яга? – уже не так браво переспросил он, а кончик длинного рыцарского копья растерянно ткнулся в землю.
Я уперла руки в бока и недобро прищурилась.
– Ну, я. Чего надобно?
– Дык… это…
– Тоже на смертный бой явился? – сообразила я, заметив притороченные к седлу длинные ножны. – Предварительная запись есть?
– Нет, – окончательно растерялся рыцарь.
Я вздохнула, перекинула мокрое полотенце через плечо и, выудив из подпространства регистрационный журнал, плюхнула его на появившуюся из воздуха стойку.
