– Войдите! – рявкнул Бамбур.
Показался кругленький белобрысый человечек (наверное, тоже оборотень – уж очень похож на откормленного и наглого домашнего любимца), из-за спины которого выглядывала Мурка.
– Ну, что вы хотели? – неприветливо спросил следователь.
– Я Моня, заместитель начальника КРУ! – гордо отрекомендовался оборотень.
– Ну? – Тон Бамбура не стал ни на йоту приветливее.
– Я хочу забрать заявление! – выпалил Моня, вытирая лицо платком, явно в подражание людям!
– Какое еще заявление? – искренне удивился следователь.
– Заявление о пропаже золотой рыбки! Вы должны закрыть дело!
– Вот еще! – отмахнулся Бамбур. – С какой стати?!
– За отсутствием состава преступления! – блеснул фразой из Уголовно-процессуального кодекса Моня. И, помявшись, сознался: – Понимаете, рыбку мы нашли.
– Что?! – Бамбур начал наливаться краснотой, и Моня, разом растеряв вальяжность, зачастил:
– Понимаете, у нас большие декоративные аквариумы с водорослями, домиками всякими. А рыбка в последнее время обленилась и сильно растолстела…
– И что? – нетерпеливо спросил Бамбур.
Ой, кажется, я догадываюсь… Я взглянула на куратора и встретила ее смеющийся взгляд.
– Она заплыла в один домик, – сдавленно проговорил Моня, почесал ухо и быстрым шепотом закончил: – Застряла и там издохла!
По-моему, Бамбур боролся с приступом хохота: его лицо налилось кровью почти до синевы, а пальцы сжались в кулаки.
Барсик наблюдал за происходящим, чуть наклонив голову к плечу, как будто раздумывал, стоит ли поиграть предложенной хозяином игрушкой или лучше погреться на батарее.
Мурка вцепилась когтями в косяк двери, настолько потрепанной, что царапины даже вряд ли будут заметны.
– Да вы понимаете, что сделали?! – наконец взорвался Бамбур. – Всю отчетность мне испортили! Да вы знаете, что вам будет за неправдивое сообщение о преступлении?!
– Конечно, конечно, – залопотал Моня. – Не беспокойтесь, мы возместим… компенсируем…
– Думаю, нам пора!
Мурка отступила и широко распахнула дверь. Госпожа Громова, ухватив под локотки меня и Барсика, вывела нас в коридор, оставив Моню и Бамбура обговаривать детали.
– Любимый! – кинулась к Барсику Мурка и повисла на шее.
– Милая! – Он подхватил ее пониже спины и закружил. – Давай поженимся! Завтра же! Чтобы твой папаша больше не встревал.
– Да, милый, да! – мурлыкнула она и прижалась к нему крепко-крепко…
– Пойдемте, Алевтина, – позвала куратор, отвлекая меня от романтичной сцены.
– А… – очнулась я и с усилием отвернулась. И почему некоторым так везет?! И спросила нерешительно: – Госпожа Громова, а можно вопрос?
– Спрашивайте, – вздохнула она. – Только, если не возражаете, по дороге.
– Конечно! – согласилась я, шагая за куратором. – Но если Барсик не ел золотую рыбку, то откуда у него кости? И почему он не хотел говорить?!
– Лгать или отмалчиваться заставляет не только вина, – цокая каблучками по темному от времени паркету, объяснила госпожа Громова. – Что же касается Барсика, то тут есть два варианта. Во-первых, он мог получить эту рыбу в качестве взятки. В таком случае, разумеется, он не стал бы признаваться в одном преступлении, чтобы снять с себя вину за другое, тем более менее тяжкое. А во-вторых, он мог притащить эту рыбку с помойки…
– Что?! – переспросила я недоверчиво. – При чем тут помойка?
– Алевтина, вы еще так наивны, – вздохнула куратор. – Ухаживать за такой девушкой, как Мурка, стоит немалых денег. А откуда они у честного ревизора? Полагаю, Барсику пришлось бы либо требовать подношений, либо ограничивать себя во всем.
– Ясно, – потрясенно выдохнула я, вообразив, как бедный оборотень голодает, только бы пригласить любимую на прогулку. – Вот это любовь!
Госпожа Громова обернулась и посмотрела на меня как на ребенка.
