– Я их несколько раз разбирал, классифицировал и даже нумеровал, но потом они опять рассыпались, – пробурчал лейтенант.
– Эй, у тебя, кажется, дырка в ботинке, – заметил Брейн при свете тусклого светильника.
– Да ну? – сыграл удивление лейтенант. – А я думаю, чего это мне поддувает. Ты слышал, Боршинг?
– Давай подбирай скорее, а то мы тут заночуем из-за тебя, – сменил тему напарник. И вскоре одна из карточек сработала.
– Во! Это она, держи, Томас! – обрадовался лейтенант, вручая Брейну ключ от квартиры.
Забрав у гоберли прибор, лейтенант первым прошел через прихожую и оказался в большой комнате, такой большой, что там вполне можно было поставить теннисный стол.
11
Кроме единственной огромной комнаты в квартире были большая кладовка, кухня и совмещенный санузел.
– Обычный? – спросил Брейн, кивая на слишком большой, по его мнению, унитаз.
– А какой еще бывает? – не понял Григор.
– Ну, может быть, какой-нибудь, вакуумный?
– Нет, это точно не вакуумный. Эй, Боршинг, ты слышишь? – навострил уши лейтенант.
– Да, вроде они уже появляются, – утвердительно кивнул гоберли.
– Кто появляется? – уточнил Брейн, поглядывая то на одного, то на другого полицейского и даже оставаясь готовым к каким-то шуткам или розыгрышам. Но шуток не было.
– Это штифт. Штифт привлекает свет от включенного освещения, – пояснил гоберли.
– Ага, – ответил Брейн, так ничего и не поняв.
Между тем лейтенант вышел из санузла и медленно двинулся через крохотную прихожую в большую комнату. За ним последовал напарник гоберли и последним – совершенно заинтригованный Брейн.
То, что там происходило, было для лейтенанта и его напарника делом обычным, но на Брейна произвело почти что шоковое воздействие.
По стенам, потолку и казенной потертой мебели из старого вспененного пластика бегали громадные, похожие на тараканов жуки и сороконожки длиной в полметра.
Время от времени они сталкивались, и между ними завязывались жестокие схватки. Огромные насекомые сваливались на пол и продолжали схватки там, пока кто-то не оказывался победителем. И все происходило совершенно бесшумно.
– Давно обработку не проводили, – сказал лейтенант, выходя на середину комнаты и ставя прибор-котелок на пол.
– Просто давно никто не жил, – сказал гоберли. – А ты провода взял?
– Какие провода? Это полностью автономный джамбер.
– Пороховой, что ли?
– Обижаешь… – сказал лейтенант, подкручивая какие-то механические колесики. – Обижаешь, – распрямляясь, повторил лейтенант. – Литиевая затравка. Все как в лучших домах.
– На сколько ты выставил?
– На десять секунд.
– Ну и какого хрена мы стоим?!
– А точно! Бежим! – крикнул лейтенант, и Брейн первым бросился из квартиры.
Когда все трое оказались на лестничной площадке, этаж крепко встряхнуло, так что мигнули осветительные панели и где-то послышались вопли потревоженных жильцов.
Брейн в первые мгновения ожидал каких-то обрушений – настолько сильной была встряска, но по реакции обоих полицейских понял, что дело это для них вполне обыденное, и после взрыва они спокойно вернулись в квартиру.
Брейн последовал за ними и снова с удивлением обнаружил, что стены и потолки разукрашены силуэтами, недавно ползавших здесь чудовищ, как будто кто-то весьма искусно нанес трафареты с чуть размытыми границами.
– О! Теперь полный порядок! – торжествующе произнес лейтенант.
– А что это было? – спросил Брейн.
