– Привет, я – Томас, а ты?
– Подожди-подожди, я еще должен прийти в себя, – сказал канзас и, морщась, попытался найти более удобное положение.
– А чего с тобой такое?
– Ой… Лучше не спрашивай… – покачал головой канзас, все еще пытаясь найти подходящее положение. – Они вкачали мне в задницу какой-то очиститель – ситуация того требовала, и я могу их понять. Так что изнутри я теперь, как заново рожденный. Вот только… – он снова поморщился. – Вот только задницу очень печет.
– Ну, задница дело наживное, скоро пройдет, – заверил Брейн, чтобы поддержать нового соседа.
– О да, разумеется. Только со мной эта оказия уже второй раз случается.
– Второй раз? А сколько же раз ты на прыжке?
– Третий, – ответил канзас и криво улыбнулся.
– Не уживаешься на местах? – угадал Брейн, помня майора-суперколвера.
– Да как тебе сказать… Просто какое-то невезение. И кстати, меня зовут Марк.
– Как того самого адмирала?
– Да, – согласился канзас. – Мне это много раз говорили. Имя, дескать, у тебя редкое. Быть тебе адмиралом.
– И что? Есть успехи?
– Да в том то и дело, что нет. Вот – качусь пока под уклон.
– Здесь будет кормежка? – спросил Брейн. – А то я уже чего-нибудь бы съел.
– А ты в толчок сходил?
– Нет.
– Пока в толчок не сходишь, тебя пожрать патруль не пустит.
– Но мне пока не хочется, – пожал плечами Брейн, на всякий случай прислушиваясь к своим ощущениям.
– Если остатки агриколы смешаются с питательными батончиками, брюхо прямо-таки разорвать может.
– Правда, что ли? – удивился Брейн, не зная, верить или нет.
С одной стороны, чепуха, а с другой – здесь все было иначе.
– Ну, не прямо там взрыв, конечно, – поправился канзас. – Но будешь так бегать, что…
И он снова пошевелился, выбирая новое положение.
Минуты две Брейн продолжал прислушиваться к своим ощущениям под сиплые звуки тяжело дышавших гоберли. А канзас, вытянувшись на кровати, какое-то время лежал с закрытыми глазами, а потом вдруг сказал:
– Ладно, отставить переживания, Томас, это была шутка.
– Шутка?
– Да, шутка.
– Но… то количество глины, что я сожрал, куда оно подевалось?
– Глины?
– Ну это я агриколу так называю. Не могла же она куда-то подеваться? Значит, нужно, чтобы вышла, а я ничего такого не чувствую.
– Не переживай, я не особенно понимаю в науках, но когда нас, как консервы, протаскивают с сумасшедшей скоростью прыжка через все эти бескрайние расстояния, что-то там происходит, и глина эта, как это называется… Слово забыл… Ну, типа, как будто испаряется…
– Аннигилируется?
– Во! – воскликнул канзас. – Аннигилируется!
При этом он резко дернулся и доставил себе болезненные ощущения.
– Ну ладно. Раз тебе так приспичило пожрать – пойдем вместе, – сказал канзас и, закусив губу острыми, как у собаки, зубами, начал подниматься.
Брейн машинально потянулся, чтобы ему помочь, но тот сделал останавливающий жест.
– Не надо, я должен сам… Я должен сам…
В этот момент один из гоберли дернулся во сне и выпустил газы.
– О, этот парень идет на поправку! – сказал канзас Марк и, собравшись, резко встал на ноги. – Все, я готов.
– Думаешь они выкарабкаются? – спросил Брейн.
