Когда трехметровая сфера раздавила его, звук был совсем не такой, как от металла или камня.
На этот раз первая закричала и побежала Амели. Квинтен все еще таращился на шар. Эта штука была частью статуи, не живой. Она не должна была так делать. Это невозможно. Она даже не начинала движение, как автомобиль, постепенно ускоряясь. Только что она была неподвижна, а в следующий момент уже двигалась.
Пока шар катился, Амели, задыхаясь, позвала откуда-то из темноты:
– Квинтен! Почему ты не бежишь?
Ее голос, обычно такой знакомый, звучал непривычно и скрипуче, как будто во сне. Какая-то часть его не была уверена, что все это реально. Может быть, он
Квинтен перевернулся, уперся ногами в бетонный пол и вскочил. Сфера продолжала двигаться по прямой, не ускоряясь и не замедляясь. Даже ударившись в стену, она не изменила направления движения. Металлические листы прогнулись, упали и расплющились, когда она прокатилась по ним.
Сфера вовсе не гонялась за ними. Бедняга Брент просто не туда встал.
Меньше чем через час Квинтен сидел и дрожал, завернувшись в одеяло, окруженный мужчинами и женщинами в темной форме. Они сказали, что из полиции, но не были похожи ни на одного полицейского, которого он когда-либо видел. Парень слышал, как один из них сказал, что «полковнику Фьюри» уже сообщили, но это имя ничего для него не значило. Они выловили Квинтена и его друзей и разделили их, заявив, что это нужно, чтобы они не влияли друг на друга своими показаниями.
Единственное, чего хотел Квинтен, это узнать, все ли в порядке с Амели. Когда их арестовывали, она так испугалась, что начала задыхаться. Полицейские сказали, что девушка здорова, что ей оказали медицинскую помощь, но увидеться с ней не позволили.
Вместо этого его засыпали вопросами. Они спрашивали, почему ребята не сообщили о найденных ящиках, как будто подозревая заговор.
– Почему, да почему… Да потому что мы глупые подростки!
Пытаясь расшевелить его, они рассказали об умершем миллионере, который спрятал статуи после окончания войны. Они хотели знать, симпатизировал ли он нацистам, или, как гласили официальные данные, просто любил скульптуру – как будто Квинтен мог это откуда-то знать.
Конечно, он не знал!
Он был так вымотан, что даже не смог заинтересоваться историей статуй. Оказывается, одна из них изображала греческого титана Атласа, поддерживающего небо, а другая – римскую богиню Теллус, поддерживающую Землю. Они должны были стоять в Фольксхолле, Народном Зале в новом Берлине, который воображали себе нацисты, громадном сооружении с куполом для публичного поклонения Гитлеру.
Бренту все это было бы интересно. Но он был мертв. Квинтен затрясся и начал всхлипывать. Тогда они дали ему воды и сказали, что скоро его отпустят – после того, как зададут еще несколько вопросов.
Да, он видел в новостях сражение в Париже.
Нет, он не думал, что между ним и статуями есть какая-то связь, пока ему не объяснили.
– Что в точности она сказала?
– Я думаю, да. Пожалуйста, я хочу…
– Она не спрашивала,
– Откуда мне знать? Может, она и так знает, где он!
12
Как решить, стоит ли оно риска?
Когда на Геликарриер дошли новости о сфере, Роджерс снова был в изоляторе, правда всего несколько часов. Сражение у Лувра удовлетворило его жажду двигаться и успокоило ум. Он облокачивался на стекло своей камеры почти непринужденно, пока они с Фьюри изучали передачу со спутника в реальном времени.
– Уже можно назвать это одним из Спящих? – спросил Стив. В ответ Фьюри показал на красную линию, начинающуюся в Бельгии:
– Чертовски знакомые вещи там происходят. Опять тот же голос в записи, такой же материал, то же пристрастие к основным геометрическим формам. Ты, когда был маленький, не обидел какого-нибудь учителя геометрии?
