Та-ак. Кажется тут у нас попытка банально раздавить наш передовой полк методом «парового катка», воспользовавшись подавляющим преимуществом в числе. Ну, сейчас от Лютобора требуется одно – стрелять как можно более метко. Про скорость я не говорю – воротный механизм не позволяет стрелять быстро. Зато методику «треть стреляет, треть натягивает тетиву, треть прицеливается» парни хорошо освоили, тренировок хватало. И вот в очередной раз вижу результат тех самых тренировок.
Пора начинать отход. Точно пора! А Лютобор все-таки увлекся стрельбой. Знак…
– Лютобору – отход!
И почти сразу трубят рога, напоминая увлекшемуся варягу, что задача не просто подстрелить побольше врагов, но и собственные шкуры сохранить. Они еще понадобятся, ведь сейчас лишь самая завязка битвы.
Ага, отходят. Не бегут, а именно отходят, пятясь и явно рассчитывая на прикрытие из полутора тысяч пруссов. Самых вышколенных из всех двадцати тысяч. Специально Тихого попросил таких отправить в передовой полк. Их единственная задача – прикрывать щитами стрелков со всех сторон, а вовсе не удаль молодецкую показывать.
А медленно движется вражеский строй, на бег не переходят. Понимаю, кому охота наступить на одну из «чесночин», пропоров себе ногу. Ведь далеко не всякая обувь выдержит соприкосновение с железным шипом. Но скоро осторожничать перестанут. Понимают, что там, где стояли ранее воины Лютобора, острых подарочков под ногами опасаться не стоит.
Еще немного… Меж тем Магнус сдвигает все три хирда чуть вперед, тем самым сокращая расстояние между собой и отступающим Лютобором. Подстраховывает, а к тому же…
Вот и метательные машины дали первый залп. И не камнями, а горящими глиняными ядрами. Без опасений не попасть, потому как еще до прибытия поляков с имперцами местность успели как следует пристрелять. Вот по небу проносятся пламенеющие шары, ударяются о землю, разбиваются, разбрызгивая во все стороны «греческий огонь». И примерно половина попадает куда надо – то есть в плотные пехотные порядки центральной части вражеского войска. Дикие крики горящих заживо людей… Даже сюда доносятся, хотя и далеко. Мерзкие звуки, очень мерзкие.
Зато обстрел зажигалками внес некоторую сумятицу в ряды противника. И позволил стрелкам Лютобора и прикрывающим их пруссам почти что добраться до нас, выскользнуть. Почти… Те самые первые ряды, на ходу формируя ударный клин и резко ускорившись, все же настигли их. А настигнув, ударили. По прикрывающим стрелков тяжеловооруженным пруссам-щитовикам.
– Вот и началось, – выдохнул Витовт, не отрывая взгляда.
Не поспоришь. Пруссы сдержали первый удар «клина», покупая для стрелков возможность уйти. И Лютобор, не будь дураком, воспользовался этим. Понимал, что его варяги большей частью именно что стрелки, помимо тяжелого воротного арбалета носящие лишь меч либо топор, у некоторых еще и кинжалы. Все, щитов не предусмотрено Нечем его стрелкам сдерживать таранный удар. Для этого были пруссы.
А меж тем стрельба велась уже с двух сторон. Польские лучники центра обстреливали пруссов и даже пытались достать отступающих арбалетчиков Лютобора. Зато с нашей стороны уже летели арбалетные болты в огромном количестве. Играла свою роль крайняя насыщенность арбалетами войска. Ведь простыми, рычажными арбалетами были вооружены почти все. Если в одной руке щит, то арбалет за спиной. Арбалет в руках? Меч в ножны, а щит за спину. Это успело стать для варягов привычным, равно как и учебные стрельбы, как одиночные, так и строевые. Поэтому имеем то, что имеем – массовый обстрел противника. Одни стреляют, другие прикрывают их щитами, образуя своего рода «черепаху», или, как этот прием называют у варягов, «крепость». Не абсолютную, применяемую лишь при самых сложных ситуациях, а частичную. Сейчас достаточно и ее.
Все, Лютобор со своими добрался, проскальзывая в открывшиеся в строю на какие-то мгновения проходы. Теперь чуток переведут дух, пополнят запас болтов к арбалетам, после чего вольются в большой хирд центра нашего войска.
А пруссы… Их почти в колечко взяли, те уже круговое построение использовали. Не «шилтрон», конечно, копейщиков среди них мало, но какое-то время продержатся. Как раз то, что необходимо Магнусу, чтобы, ускорившись, ударить всеми тремя своими хирдами, деблокируя попавших в переделку воинов. Своих бросать нельзя – это непреложный закон. Исключения лишь тогда имеют место, когда эти самые свои сами остаются на смерть, жертвуя жизнями ради спасения остальных.
Пошла работа. Хирду скорость движения не нужна, это не «клин», тут не резкий удар, а скорее дробильная машина, перемалывающая все, что в пределах досягаемости находится. Большой хирд чуть впереди, малые по бокам, растягиваются, чтобы вгрызться в боевые порядки врага чуть с боков. И все это вместе с продолжающимся обстрелом и периодически бьющими камнеметами. Естественно, не обычными камнями бьющими. Правда бьют с осторожностью, предпочитая перелет недолету. Своих-то поджарить никак не хочется.
Зато правое и левое крылья как-то вяло себя ведут. Перестреливаются с нашими, но активности не проявляют. Ждут? Пожалуй. Чего именно? Похоже, что того момента, когда наш центр завязнет, поубавится числом, чтобы мы вынуждены были его укрепить. И