— Так на самом деле ты искал у нее в белье ценные документы?
— Но я действительно…
— Мужик, слушай, мы, конечно, солидарны и все такое, но звучит неубедительно, — прозвучало у меня за спиной.
Я обернулась. Из калитки выглядывали двое охранников, с интересом следящих за нашей перебранкой. Только попкорна не хватало. Меня тут же узнали:
— О, так это же Вики! Проходи, нечего щечки морозить.
Прилюдной сцены я тут же устыдилась, но с охраной с улыбкой поздоровалась и прошла во двор, а затем и в теплое нутро заведения. Хозяйка встретила меня приветливым кивком:
— Добрая ночь. Тут поужинаешь?
— Добрая, — с сомнением протянула я. — Нет, мне с собой бы. Как обычно.
— Только в двойном объеме, — кивнула она утвердительно, коротко глянула в большое, выходящее во двор окно, хмыкнула и ушла на кухню.
Мне прямо послышалось в этом хмыканье: «Я так и знала». Но не до возражений стало, во дворе стоял Шер, привалившись к столбику террасы. Второй охранник вернулся к воротам, а старший, Отан, сосредоточенно набивал трубку. Зал был пуст, лишь с кухни доносилось погромыхивание посуды, и это буквально спровоцировало меня подкрасться к входной двери.
— …Вики девица справная, — охранник рокотал совсем близко, у крыльца, — видно, что скорее из ваших, чем из наших. — Похоже, мужики разглядели богатую одежду позднего гостя и сделали выводы. — Нос не задирает, приветливая всегда, словом добрым одарит. Уж вы, господин, не обижайте ее.
Прозвучало вроде как добродушно, но с нажимом.
— Я не собираюсь ее обижать, я собираюсь на ней…
— Жениться, поди? Так на ней добрая половина городских холостяков жениться не прочь. А кое-кто и овдоветь предварительно.
Шер что-то ответил, но совсем тихо и, по-моему, на островном. Отан же добавил:
— Только вот одну окольцевать, чтобы потом по девкам гулять, — это себя не уважать и свой выбор не ценить.
Фраза повисла в воздухе.
— Не собирался я ни по каким девкам, — раздраженно открестился Шер спустя добрую минуту, а я так налегла на створку, что чуть не выпала на низенькую террасу.
— Она явно считает иначе. — Старый охранник пыхнул трубкой и явственно усмехнулся.
— Да. И не слышит, что я говорю.
— Так, может, господин, говорите как-то не так, — обронил Отан, и снова повисла тишина.
Я постояла еще, вслушиваясь в звуки, идущие со двора, но мужчины молчали. Лишь поскрипывали на морозе доски да что-то бряцало на конюшне.
— Не боись, Отан дурного не скажет, — раздался шепот за спиной.
И я повторно чуть не выпала на террасу — Ванда едва удержала меня за воротник. Готовая сумка с припасами уже стояла на столе.
— А говорила, нет полюбовника. — Мне достался укоризненный прищур.
После чего я была отодвинута от входной двери, которую хозяйка все-таки открыла и что-то сказала на улицу. Шер заглянул почти сразу, подхватил увесистую ношу и, сдержанно кивнув, вышел обратно во двор. Я осталась рассчитаться, но на столе уже лежал полновесный золотой. Поплелась следом. Как-то все у нас шло наперекосяк. Муторно на душе, никакого понимания, как себя дальше вести.
Тряхнула головой, разгоняя мысленный сумбур, и тоже выбралась на мороз. Мы снова шли молча. Его светлость обнимать больше не пытался, ширина тропы не позволяла. Зато вытащил откуда-то большие рукавицы, заставил надеть и уверенно пошел впереди — дорогу до источника он явно знал.
Продираться сквозь кусты, когда перед тобой идет кто-то большой и широкий, да еще и ветки придерживает, было не в пример удобнее, чем обычно. Стоило выбраться на поляну, Шер прошелся по небольшому свободному пятачку у обрыва, заглянул вниз, где тихо журчал обледеневший, но не сдавшийся ручей.
— Послушай… — Он обернулся так резко, что я вздрогнула и едва не выронила луковку, в которой меняла настройки для портала на двоих.
— Прямо тут?
