вспомнили обо мне.
— А я немного изменил внешность и осторожно начал продвигаться в среде шаю. Там, на севере. Мы оставляли друг другу знаки везде, где могли. Так и встретились. Правда, на это ушло почти полтора года.
— Да, дочь, твой способ оказался более эффективным.
Вот загордилась даже. Жаль, родители на какой-то день опоздали.
— И тогда же я случайно узнал об экспериментах с оборотнями, — продолжал папа. — Конечно, доступа мне никто не доверял, однако ключ и новые знания давали немало возможностей. Оборотни тоже не дураки, они вроде сразу смекнули, что с переселенцами дело нечисто. Приводили каких-то опустившихся типов, наверняка у ближайшего вокзала их отлавливали. Тогда мне удалось выяснить, что простой обыватель с Земли после перехода слишком быстро угасает.
— И вы решили притащить сюда меня?
Как ни странно, хотя там, на Земле, осталась вполне размеренная сложившаяся жизнь, а жизнь здешняя была полна опасностей, но о переносе я ничуть не жалела. И на родителей за самоуправство не сердилась, просто очень рада была видеть их живыми.
— Нет, мы тогда страшно поссорились. — Мама сложила руки на груди. — Я не хотела рисковать, отец настаивал. Братья Грава успели еще раз смотаться на Землю, пока мы ругались. А потом он, — папе достался нежный тычок локотком, — все-таки проник к оборотням перед отправкой и дал им твой адрес и описание. Артефакт, определяющий ген шаю, у них имелся и свой.
Пару минут родители ворчали друг на друга, но я видела, что они давно пришли к согласию. Потому что любили, ценили и очень уважали друг друга. Такие отношения между ними были, сколько я себя помню, и именно такой мне и хотелось видеть когда- нибудь свою семью. Даже надежда робкая на это брезжила время от времени. Только оказалось, что меня снова использовали, а чувства мои и вовсе не настоящие.
Виновник грустных дум был легок на помине и буквально через минуту вошел в палату, переговариваясь с лекарем, что меня наблюдал. Мама тут же поднялась и исполнила безупречный книксен. Мужчины раскланялись. Я хмуро наблюдала за расшаркиваниями, подтянув к подбородку одеяло. Шер улыбнулся, сделал было шаг к постели, но не дошел. Может, на взгляд мой недоверчивый напоролся, может, еще что. В итоге он осведомился о самочувствии, которое было уже вполне сносным, вежливо распрощался и, зачем-то прихватив папу, удалился.
— Куда они? — насторожилась я.
Мама беспечно пожала плечами. Наверняка знала, но говорить не собиралась. Хорошенько попереживать обо всем этом помешал ужин. Кормили тут вкусно, сытно и обильно. После истощения, согнавшего с вполне стройного тела уже не лишний, а очень даже нужный вес, это было лучшим лечением. Хотя какие-то хитрые манипуляции лекари надо мной все-таки проделывали, а еще поили отварами, от которых постоянно хотелось спать.
О своей жизни без родителей я рассказала уже на следующий день.
— Опекали всей кафедрой первое время, заведующий ваш, Родионов, подсуетился с бумагами, так что вас долго не объявляли погибшими. Я почти сразу сошлась с Андреем. — Говорить маме о первом опыте было неловко. — Это твоей коллеги сын, Нины Аркадьевны. Только тот же Родионов как-то отозвал и, напирая на то, что я девочка умная, — тут я самокритично поморщилась, — предложил получше присмотреться к женишку. Любовь любовью, а присмотрелась. И прислушалась. Оказалось, что просторная трешка в центре и некоторое наследство изрядно придали мне привлекательности. И маменька подталкивала мальчика.
— Вот курва завистливая! — возмущенно протянула мать. — Ну что ты на меня так смотришь, думаешь, мама бранных слов не знает?
А я задумалась. По большому счету с того первого неудачного опыта в личной жизни и пошло у меня с мужчинами наперекосяк. Я больше не доверяла никому. Вот и Шеру доверять до конца не могла. Мама, словно угадав мои мысли, спросила:
— Так что все-таки у вас с младшим Тарисом? — Она кивнула на мою руку, на которой по-прежнему загадочно поблескивало кольцо.
Я задумчиво уставилась на украшение. Придется снова его вернуть? Что вообще с нами дальше будет и как теперь понять, где настоящие чувства, а где морок? Эти мысли меня одолевали постоянно.
— Не знаю, мам. — Та в ответ скривилась, а я наконец решилась спросить о любимом дядюшке: — А этот Нолан, он действительно твой брат?
Мама ожидаемо посерьезнела.
— Да, дочь, двоюродный, по отцу. — Она помолчала несколько секунд и жестко добавила: — Был. Мы ведь только на Земле поняли, кому так понадобился наш ребенок.
