отношения с Зейком, Михаилом и даже с Мэриан. С Ариадной, правда, уже не было так, как прежде, и это стало для Нади хорошим уроком.
И она работала, пусть ей и постоянно хотелось покинуть гору Павлина. Арт видел, что ее терпение тает с каждым днем, а она по его глазам понимала, что сама становится несдержанной и властной. Она это понимала, но ничего не могла с собой поделать. После встреч с людьми, которые выдвигали необоснованные требования или чинили препятствия, она нередко извергала поток ругательств низким злобным голосом, который Арт находил пугающим. К ней обращались делегации, требовавшие отмены смертной казни, права на застройку кальдеры горы Олимп или восьмого места в исполнительном совете, и, как только дверь за ними закрывалась, Надя возмущалась: «Ну что за кучка дебилов! Они даже не думают ни о вероятности равенства голосов, ни о том, что лишение жизни другого человека подрывает собственное право на жизнь…» – и далее в том же духе. Новая полиция задержала группу Красных экотажников, пытавшихся снова взорвать Гнездо, но при этом был убит охранник, и теперь перед Надей стоял сложнейший выбор.
– Казнить их! – вскричала она. – Но, убив их, мы лишимся собственного права на жизнь. Однако, казнив их или навсегда изгнав с Марса, мы заставим их понести такое наказание, на которое остальные Красные обратят внимание.
– Ну, – в нерешительности отозвался Арт. – Да, все-таки верно.
Но она все еще была в ярости. В таких случаях она не могла остановиться, пока не остывала. И Арт видел, что с каждым разом на это требовалось все больше времени.
Сам теряя терпение, он посоветовал созвать новую конференцию, вроде той в Сабиси, что она пропустила, но теперь обязательно ее посетить. И темой назначить планирование работы различных организаций. Надя посчитала, что это, пусть и не настоящее строительство, но похоже на то, что им нужно.
Стычка в Каире заставила ее задуматься о гидрологическом цикле и о том, что случится, когда лед начнет таять. Если им удастся составить какой-нибудь план водного цикла, пусть даже ориентировочный, то они смогут упредить возможные конфликты, связанные с борьбой за воду. Так что она решила проверить, что из этого выйдет.
Как часто случалось в последнее время, когда она раздумывала над глобальными вопросами, то обнаруживала в себе желание обсудить их с Саксом. Тот уже, возвращаясь с Земли, был так близко, что отставание в сообщениях стало незначительным и разговоры почти не отличались от обычных звонков по наручной консоли. Так что Надя проводила вечера, беседуя с Саксом о терраформировании. И не раз он сильно ее удивлял, придерживаясь не того мнения, какого она от него ожидала, и будто бы постоянно изменяясь.
– Я хочу, чтобы что-то осталось диким, – заявил он ей однажды ночью.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она.
На его лице отразилась озадаченность, какая появлялась, когда он глубоко над чем-то задумывался. Прежде чем он ответил, прошло на порядок больше времени, чем составляла обычная задержка доставки сообщений.
– Многое. Это сложно. Но… я хочу сказать… я хочу сохранить первозданный вид планеты, насколько это возможно.
Услышав это, Надя едва смогла сдержать смех, но Сакс, заметив, спросил:
– Что в этом смешного?
– Да ничего. Просто ты говоришь, как… не знаю, кто-нибудь из Красных. Или ребята из Кристианополиса, хотя они не Красные, но говорили мне то же самое на прошлой неделе. Они хотят сохранить первозданный вид планеты на дальнем юге. Я помогла им устроить конференцию, чтобы обсудить южные водоразделы.
– Я думал, ты работаешь над парниковыми газами.
– Мне не дают над ними работать, я должна быть президентом. Но на эту конференцию я поеду.
– Хорошая мысль.
Японцы из Мессхи Хоко (что означало «самопожертвование во имя коллектива») приехали в совет с требованием выделить им больше земли и воды для обеспечения их купола на возвышенности южной Фарсиды. Надя встретилась с ними, а потом полетела вместе с Артом в Кристианаполис, на дальний юг.
Небольшой городок (а после Шеффилда и Каира он казался совсем крошечным) располагался в Четвертом крайнем кратере Филлипса на шестьдесят седьмой широте. В год без зимы крайний юг пережил много сильных бурь и выпадение невиданных ранее четырех метров снега – предыдущий годовой рекорд составлял менее одного метра. Сейчас было Ls=281°, перигелий только что остался позади, и на юге шла середина лета. И различные стратегии, направленные на предупреждение ледникового периода, вроде бы себя оправдывали; бо?льшая часть нового снега растаяла жаркой весной, и теперь на дне каждого кратера находилось круглое озеро. Водоем в центре Кристианаполиса был около трех метров в глубину и ста в ширину, и местным это было по нраву: они
