– Думаю, все этого так или иначе хотят. Подсознательно. На животном уровне. Все чувствуют, что так и должно быть.
– Уж не знаю, насколько Энн в ладах со своими животными чувствами.
Сакс снова задумался.
А затем вся панорама затемнилась.
Они взглянули вверх – туда, где висело черное солнце. Вокруг него в небе сияли звезды. Черный диск окутывало слабое свечение – может быть, это солнечная корона?
Затем внезапно проявившийся огненный полумесяц заставил их отвести глаза. Вот это уже была корона, а до этого, вероятно, они видели освещенную экзосферу.
Как только искусственное затмение закончилось, потемневшая панорама осветилась снова. Но появившееся теперь солнце было заметно меньше того, что светило всего несколько мгновений назад. Это была старая бронзовая пуговица марсианского солнца! Словно друг, вернувшийся с визитом. И мир снова потускнел, все цвета кальдеры стали на тон темнее, будто невидимые облака заслонили солнце. Хотя на самом деле зрелище было хорошо знакомым: впервые за двадцать восемь лет их озарил естественный свет Марса.
– Надеюсь, Энн это видела, – сказал Сакс. У него мороз пробежал по коже, хотя он и знал, что воздух за это время не успел охладиться, да и если бы успел, сам-то он все равно был в костюме. Но холодок все же почувствовал. Нахмурившись, он подумал о каменистых пустынях, рассеянных по всей планете, вплоть до четырех-, пятикилометровых высот и ниже – в средних и северных широтах. Но сейчас целые экосистемы начнут вымирать. Инсоляция упала на двадцать процентов: это было хуже любого ледникового периода, который когда-либо переживала Земля, и больше напоминало тьму после великих массовых вымираний – К-Т вымирания, ордовикского, девонского и, худшего из всех, пермского вымирания, произошедшего 250 миллионов лет назад и приведшего к гибели примерно девяноста пяти процентов всех видов, живших в то время. Это было состояние прерывистого равновесия – и лишь немногие виды пережили эти прерывания. Это удавалось либо стойким, либо везучим.
– Сомневаюсь, что это ее удовлетворит, – сказал Мишель.
С этим Сакс не мог не согласиться. Но в ту минуту его внимание занимали мысли о том, как лучше возместить потери от света солетты. Он предпочел бы, чтобы биомов, которые пострадают от значительных потерь, вообще не было. И если он найдет выход, то Энн придется просто смириться, только и всего.
Было Ls=123°, ровно середина северного лета/южной зимы, ближе к афелию, отчего, вкупе с большими высотами, зима на юге была гораздо холоднее, чем на севере; температура регулярно опускалась до 230 градусов по Кельвину, и становилось ненамного теплее, чем было до их высадки.
Теперь, когда не было солетты и кольцевого зеркала, температура падала даже еще ниже. Без сомнения, южные горы ожидало рекордное вымерзание.
С другой стороны, на юге уже выпало много снега, чему Сакс придавал большое значение из-за способности снежного покрова защищать живые организмы от холода и ветра. Среда под снежным слоем оставалась достаточно стабильной. Благодаря этому, если уровень освещенности, а впоследствии и температура поверхности упадут – это не принесет большого вреда занесенным снегом растениям, уже успевшим приготовиться к зиме. Хотя предсказать что-либо здесь было сложно. Саксу хотелось самому выбраться в поле и увидеть все своими глазами. Конечно, нужно было, чтобы прошли месяцы, прежде чем разницу получится измерить. Хотя к самой погоде это, пожалуй, не относилось. Ее можно было отследить, всего лишь наблюдая метеорологические данные, чем он и так занимался, проводя долгие часы перед изображениями со спутников и синоптическими картами, фиксируя различные признаки. При этом люди выражали ему свое недовольство удалением зеркал, и в первую неделю это случалось настолько часто, что стало просто невыносимым.
Погода на Марсе, к сожалению, отличалась таким непостоянством, что трудно было сказать, влияло ли на нее удаление больших зеркал или нет. Сакс считал их понимание состояния атмосферы весьма слабым, но приходилось довольствоваться тем, что имелось. Марсианские метеоусловия представляли собой суровую полухаотическую систему. Во многом она походила на земную, что не казалось удивительным, если учесть, что воздух и вода двигались по поверхности вращающейся сферы: кориолисовы силы везде были одинаковы, и здесь, как и на Земле, дули тропические восточные, среднеширотные западные, полярные восточные ветры, неслись потоки высотного струйного течения и прочее – но это и все, что можно было сказать о марсианских метеоусловиях. Впрочем… еще можно было сказать, что на юге было холоднее и суше, чем на севере. И что ветер приносил дожди с высоких вулканов или горных хребтов. И что в районе экватора было теплее, а у полюсов – холоднее. Но лишь об этих очевидных вещах и можно было говорить с уверенностью, если не брать в расчет несколько местных принципов, большинство из которых, однако, были довольно непостоянными – и основывались они на глубоко анализируемой статистике, а не на живых наблюдениях. А учитывая, что
