заметила:
– Нам нужен лифт. Это такой же канал на Землю для нас, как и для них – канал на Марс.
– Но нам не нужен канал на Землю, – возразила Энн. – Мы не связаны физически, разве ты сама не видишь? Я не говорю, что нам не нужно иметь влияние на Землю, я не изоляционист, как Касэй или Койот. Я согласна, что нам нужно попытаться воздействовать на них. Но это будет не физическое воздействие, понимаешь? Нужно воздействие посредством идей, переговоров и, может, даже нескольких посланников. Нужен информационный обмен. По крайней мере, если все сделать как надо. Тогда уже он перерастет в физическое воздействие – обмен ресурсами, массовую эмиграцию, полицейский контроль, – вот тогда лифт станет полезным, даже необходимым. А разрушив его, мы как бы скажем: мы будем играть по нашим правилам, а не по вашим.
Это было совершенно очевидно. Но Надя по невообразимой для Энн причине опять затрясла головой.
Сакс прочистил горло и в своей старой манере, словно перечисляя элементы периодической таблицы, произнес:
– Если мы можем разрушить его, то это, по сути, то же, как если бы мы уже его разрушили.
Он щурился и примаргивал. Точно призрак, внезапно возникший подле нее, апологет терраформирования, враг – Саксифрейдж Расселл собственной персоной, такой же, как всегда. И сейчас она могла лишь приводить те же доводы, что и обычно, слабые доводы, которые выглядели несостоятельными еще до того, как слетали с губ.
Но Энн не сдавалась.
– Люди действуют, исходя из того, что есть на самом деле, Сакс. Боссы наднационалов, ООН и правительства посмотрят в небо, увидят, что там есть, и будут вести себя соответственно. А если провод рухнет, то у них не найдется ни ресурсов, ни времени, чтобы тягаться с нами. Но если он останется висеть, им захочется с нами потягаться. Они решат, что это их шанс. Обязательно появятся люди, которые будут кричать, что следует попытаться достать нас.
– Они всегда смогут добраться сюда. Провод всего лишь позволяет сэкономить на топливе, – возразил Сакс.
– Экономит топливо, поэтому именно на лифте возможны массовые перемещения.
Но Сакс уже отвлекся и вновь превратился в незнакомца. Никто не уделял Энн внимания слишком долго.
Надя уже пустилась в рассказы о контроле над орбитой, безопасности на пропускных пунктах и тому подобном.
Сакс-чужак перебил ее, будто и не слышал ее слов:
– Мы обещали… выручить их.
– Отправив им еще металла? – отозвалась Энн. – А он им правда нужен?
– Мы могли бы… забрать людей. Это бы помогло.
Энн покачала головой.
– Столько, сколько им нужно, нам все равно не забрать.
Он нахмурился. Надя увидела, что ее перестали слушать, и вернулась к столу. Сакс и Энн замолчали.
Они всегда спорили. Никогда ни в чем не соглашались, не находили компромиссов, не расходились миром. Они спорили, определяя разные понятия одними и теми же словами, и почти не разговаривали друг с другом. Когда-то все было иначе, очень давно, когда они спорили на одном языке и понимали друг друга. Но это было так давно, что она не могла толком вспомнить, где это было. В Антарктике? Возможно… Но точно не на Марсе.
– Знаешь ли, – живо произнес Сакс, опять став совсем непохожим на себя, но уже по-другому. – Временное Правительство эвакуировало Берроуз и остальную часть планеты не из-за Красного ополчения. Если бы подпольщики были единственной причиной, земляне стали бы нас преследовать и вполне могли бы добиться своего. Но массовые демонстрации в шатрах дали понять, что почти вся планета против них. Вот чего правительства боятся сильнее всего – массовых протестов в городах. Того, что сотни тысяч людей выйдут на улицы, чтобы свергнуть нынешнюю систему. Вот что имеет в виду Ниргал, когда говорит, что политическая власть исходит из простого человеческого взгляда, а не из дула пистолета.
– И? – спросила Энн.
Сакс указал рукой на тех, кто находился на складе:
– Они все Зеленые.
Остальные продолжали спорить. Сакс, по-птичьи наклонив голову, наблюдал за ней.
Энн встала и покинула собрание, выйдя на пустынные улицы Восточного Павлина. На перекрестках то тут, то там несли вахту отряды ополченцев, устремивших глаза на юг – в сторону Шеффилда и проводного терминала. Исполненные радости и надежды, серьезные молодые уроженцы Марса. В группе, занимавшей один из перекрестков, оживленно спорили, и, когда Энн проходила мимо, девушка с предельно серьезным видом воскликнула:
– Нельзя делать только то, что хочется!
