Из тумана, застилавшего устье Темзы, возник корабль с парусами, множеством парусов, четырехугольных, на трех мачтах, классического вида – он показался Ниргалу хорошо знакомым, даже несмотря на то что он никогда прежде не видел подобного. Его появление приветствовал целый хор сигналов – безумных гудков, протяжных сирен, сливающихся воедино и тянущихся все дольше и дольше, словно свора собак, которые проснулись ночью и лают ради какой-то общей цели. Поверх этих сигналов раздался резкий пронизывающий сигнал клаксона Блая, тут же слившийся с общим шумом, – Ниргалу еще не доводилось слышать ничего столь же оглушительного, от этого звука у него заболело в ушах! Плотный воздух, мощный звук – Блай ухмылялся, стуча кулаком по кнопке сигнала, остальные стояли у борта или залезли на него, даже его охранники беззвучно голосили, потрясенные неожиданным зрелищем.
Наконец Блай прекратил сигналить.
– Что это? – спросил Ниргал.
– Это «Катти Сарк»[15]! – сказал Блай и, запрокинув голову, рассмеялся. – Ее поставили в Гринвиче на вечную стоянку, а теперь, наверное, какие-то сбрендившие подонки освободили. Какая же чудесная идея! Должно быть, отбуксировали через барьер от наводнения. Посмотри на парус!
Старый клипер имел четыре или пять парусов, развернутых на каждой из трех мачт, и еще несколько треугольных между мачтами, а еще один, впереди, тянулся к бушприту. Она шла, подгоняемая сильным ветром, рассекая пену и мусор в воде острым носом, навстречу быстрым, идущим друг за другом белым волнам. У снастей, увидел Ниргал, находились люди, и большинство из них, свесившись через нок-рею, махали руками нестройной флотилии из моторных лодок. На верхушках мачт развевались флажки, и, когда с Блаем поравнялся большой синий флаг с красными крестами, он стал бить по клаксону снова и снова, а остальные снова принялись кричать. Моряк, стоявший на рее грота «Катти Сарк», замахал им обеими руками, прижавшись грудью к большому полированному цилиндру дерева. Но потерял равновесие – они все видели это, будто в замедленной съемке, – и, изобразив ртом маленькую круглую букву «о», упал навзничь в белую воду, что пенилась у борта судна. Все находившиеся на лодке Блая в одночасье воскликнули: «НЕТ!», Блай громко выругался и запустил двигатель на полную – при затихшем клаксоне тот внезапно показался очень громким. Корма лодки погрузилась глубоко в воду, и вот они уже двигались к человеку в воде, превратившемуся теперь в одну из множества черных точек, хоть и отчаянно размахивавшему руками.
Лодки со всех сторон гудели, трубили и шумели, но «Катти Сарк» так и не сбавила ход. Она шла на полной скорости, с туго натянутыми парусами, как стало видно сзади. Это было красивое зрелище. Ко времени, когда они достигли выпавшего моряка, хвост клипера был уже далеко на востоке, а мачты с белыми парусами и черными снастями резко скрылись в тумане.
– Какой славный вид! – все еще повторял один из моряков. – Какой славный вид!
– Да, да, славный, давай вылавливай этого мерзавца.
Блай перешел на задний ход, затем сбавил обороты. Они выбросили лестницу за борт и свесились туда, чтобы помочь промокшему моряку подняться по ступенькам. Наконец тот перелез через перила и встал, держась за них, дрожа в своей мокрой одежде.
– Ах, спасибо, – проговорил он между приступами рвоты.
Кев и остальные сняли с него одежду и завернули в толстые грязные одеяла.
– Ты долбаный тупица! – вскричал Блай, стоявший у штурвала. – Ты мог обойти весь мир на «Катти Сарк», а оказался на «Невесте Фавершама». Просто долбаный тупица!
– Знаю, – ответил мужчина, прежде чем его снова вырвало за борт.
Мужчины со смехом накинули ему на плечи свои куртки.
– Вот дурак, это же надо было так нам помахать!
И всю обратную дорогу до Ширнесса они высказывались о его неразумном поступке, пока несчастный высыхал, защищенный от ветра в рулевой рубке и одетый в запасную одежду, которая была ему слишком мала. Он смеялся вместе с ними, проклиная свое невезение, рассказывая о падении и заново проигрывая момент потери равновесия. Вернувшись в Ширнесс, моряки провели его в затопленный склад, накормили горячим рагу и напоили несколькими пинтами горького пива, попутно рассказывая о его падении всем, кто находился внутри или спускался по лестнице позже.
– Слышишь, этот неуклюжий кретин сегодня свалился с «Катти Сарк», когда она на всех парусах шла вниз по течению курсом на Таити!
– На Питкэрн[16], – поправил Блай.
Сам моряк, уже сильно опьяневший, рассказывал свою историю так же часто, как и его спасатели.
– Просто отпустил руки на секунду, а судно чуть пошатнулось, и вот: лечу! Лечу в воздухе. Уж не думал, что так выйдет, совсем
