Байда гадала, осмелится ли он попробовать проникнуть на бал, или просто натравит на кого-то свою тварь. Ей, собственно, было всё равно, главное — не упустить момент, оказаться рядом с ним, привлечь внимание.
Незаметно проверив, на месте ли отравленный кинжал, нервно глянула на артефакт, подвешенный на золотую цепочку на манер украшения — ещё не зарядился, энергии хватит только на короткое время.
— Айг, ты здесь? — одними губами спросила Байда, отступая в тень.
— Здесь, моя милая, — прошелестел голос в её голове. — Тут опасно: на балу маги. Лучше уходи, мы слабее них. А инквизитору всё равно, кого жечь. Им нужны тёмные, чтобы уничтожать их, без них жизнь теряет смысл. Не жди жалости.
— И не собираюсь! Для меня нет жалости, есть только месть. Что ж, если нужно, я умру, но Доновер будет отмщён.
Она остановила слугу с подносом с напитками, выхватила бокал, залпом осушила его, медленно облизала губы, и поставила фужер на место. Теперь Байда улыбалась: она вышла на охоту.
Плавно покачивая бёдрами, Байда скользила к выходу, по периметру обходя бальный зал. Ей казалось, что она уже кожей ощущала присутствие Гланера Ашерина.
Позвоночник вытянулся в струну, дыхание участилось — а снаружи волны обаяния и спокойствия. Теперь Байда позволяла за собой ухаживать — когда он войдёт, то не должен понять, что его ждут. Пусть его взгляд скользнёт по ней мимоходом, как по одной из многих.
Какой-то юноша пригласил её на танец — Байда не отказала. Танцевать она умела: пластика — удел тёмных, они обладают ей от рождения.
А это даже забавно — танцевать посреди тех, кто тебя ненавидит, быть соблазнительнее и прекраснее их дочерей, жён, сестёр… Байда знала, что сегодня красива, — недаром она провела целый час перед потрескавшимся потемневшим зеркалом.
Внезапно она побледнела: взгляд выцепил в толпе Брагоньера. Ничего, он ей не помешает.
Распрощавшись с кавалером, Байда осушила второй бокал шампанского и начала медленно пробираться к внутреннему двору. Вчера целый вечер она изучала начерченный айгом план Ратуши и теперь без труда ориентировалась в залах, комнатах и переходах.
Гланер там. Появился только что.
Что он будет делать с этими людьми, неважно: они ничего для неё не значат, но позволить ему уйти нельзя.
«Использовал артефакт брата, подонок! Иначе как ещё он мог здесь оказаться незамеченным», — от ненависти у Байды сводило зубы, пришлось остановиться и отдышаться, чтобы вернуть на лицо улыбку.
Тонкая вязь, нанесённая утром на руку хной, покалывала под одеждой.
«Ещё не время!» — шепнула рвущейся наружу энергии тёмная, во всех деталях представляя, как она поступит с телом врага. Он позавидует мёртвым.
Она никогда этого не делала, но почему-то знала, что сумеет.
Улыбка стала шире при виде замершего в дверном проёме человека. Описание сходилось, её жертва была на месте.
Поддавшись порыву чувств, Байда скользнула к нему, но в последний момент заставила себя пройти мимо, едва заметно коснувшись плечом.
— Простите, господин, я вас не заметила, — она разыграла смущение.
Кровь в жилах закипала, сила бесновалась, требуя смерти.
Гланер ничего не ответил, настороженно скользнув по ней взгляд.
— Вы не знаете, в этом году будет фейерверк?
— Не имею ни малейшего понятия. Спросите у распорядителя.
— Не поможете ли найти его? Я тут в первый раз, практически никого не знаю, плутаю по комнатам… Самой смешно! — Байда выдавила из себя беззаботный смех. — Десять раз мимо этого места прохожу, всё никак не могу найти подругу.
— Вероятно, она танцует.
— Наверное, — вздохнула тёмная, искоса, но так, чтобы он заметил, скользнув взглядом по Гланеру. Простой флирт, «игра глазами», которую раскусят все мужчины. И пусть раскусит — ей именно это и нужно. — Алиэр такая красавица, вокруг неё всегда кавалеры…
Гоэт вторично, на этот раз внимательнее, осмотрел заговорившую с ним девушку. По виду — действительно дебютантка, совсем юное невинное существо. Но было в ней что-то, что притягивало. И пугало. Что-то неуловимое, будто связанное с каким-то воспоминанием.
— Так вы поможете мне? Если вы заняты, я не стану навязываться, справлюсь сама. Простите за беспокойство.
