— Так, тогда с тебя начну. Эта может и подождать, как раз успеет небесам надоесть. Раздевайся, душечка, или стесняешься?
Гоэта усмехнулась: стесняться ей глупо. В бытность их непродолжительного знакомства (две недели работы и четыре после) постель была её главным местом времяпровождения. Взаимовыгодное сотрудничество: у него под боком всегда есть способ освобождения от излишков энергии (её бывало много, так что Малис с лёгкостью мог соперничать с выпившим специального средства Гланером), у неё — удовольствие. С этим Эллине повезло, наверное, поэтому и помнила некроманта.
Малис внимательно осмотрел её, не только визуально, так что гоэте пришлось пережить пару неприятных моментов. Поцокав языком, он высказался насчёт мужчин, которые способные взять женщину только подобным образом, и отправил Эллину на кухню, готовить примочки:
— Не маленькая, сама сообразишь, какие. Обязательно от заражения что-то. Травки, червячки, лапки и прочее — в кладовой. Она рядом с кухней. С алтарём, так и быть, сам управлюсь. Потом вина мне подогреешь — ритуал силы отбирает.
Гоэта боялась наткнуться в темноте на бедную связанную жертву, но обошлось. Зато крики её она слышала. Потом они смолкли — Малис влил в рот зелье забытья.
Жертвоприношение происходило на улице — вопреки традиционному мнению, некроманты никогда не устраивали алтари дома, не желая наполнять его концентрированной тёмной энергией и разными существами, которые непременно просачивались из других миров во время ритуалов. Исключения составляли камерные жертвенники, но на них не убивали, хотя и обагряли кровью.
Малис вернулся часа через полтора, усталый, потный, перепачканный кровью и землёй. Взглянув на него, Эллина предпочла не задавать вопросов.
— Что, неинтересно, на что должна была пойти твоя жизнь? — некромант тщательно вымыл руки и бросил грязный плащ и рубашку на пол. — Пятна потом застираешь. Зомби они хотели получить, золотце, и получили. И не простого. Скажем прямо: от девушки мало, что осталось, внутри неё сейчас демон, который исказил черты этого существа. Это нам на руку: не заметят подмены. Утром объясню магу, как управлять созданием. Жаль, недолговечное оно — тело быстро разлагается, но им для какой-то заварушки хватит. Она кого-то там сыграть должна. А теперь тащи вино и иди греть мне бок.
Малис вольготно развалился на постели, а гоэта хлопотала вокруг него, подмечая малейшие перемены во взгляде, позе, выражении лица. Она боялась проявления дисбаланса энергии, понимая, что для неё, в её нынешнем состоянии, он опасен. Пришлось принять пару превентивных мер, после которых некромант, кажется, расслабился.
Заснула Эллина у него под боком. Его занятие, безусловно, богоугодным назвать нельзя, но он лучше Гланера — не предаст, даже заботится. И никогда не упивался её болью. Так что из двух зол… Тем более, что это зло было знакомым и в привычном состоянии не вызывало страха.
Завтрак пришлось готовить самой. Но выспаться Малис ей позволил.
Самого его дома не было — Эллина решила, что отправился на встречу с Доновером. Либо приводит энергию в порядок — с ней ведь нельзя.
Она старалась не подходить к окнам, передвигаясь максимально осторожно, чтобы сторонний наблюдатель, окажись он поблизости, не заметил. Поела и вернулась в тёмную спальню некроманта, пропитанную запахом хмеля. Снова легла, пользуясь возможностью отдохнуть.
Вернувшись, Малис сообщил, что всё в порядке, и для всех она мертва. Бросил на стол кошелёк, сказав, что это ей на расходы. Гоэта предполагала, что там часть денег, которые заплатили Доновер и Гланер.
За обедом, который на скорую руку сделала из того, что было, Эллина, некромант расспрашивал её о причинах нелюбви двоих тёмных магов. Гоэта отделалась общими фразами и попросила помочь ей добраться до Университета.
— То есть лошадь тебе нужна, вещи? Будет. Только тебе у меня ещё денька четыре сидеть, если не неделю. На улицу выходить не смей, занятие я тебе найду.
И он действительно нашёл.
Якобы мёртвая Эллина Тэр убрала весь дом, мыла посуду, готовила еду и настои, даже, морщась, протирала камерный жертвенник. Впрочем, с ним были связаны и приятные воспоминания…
Спала она не в постели некроманта, а на небольшой кушетке в одной из комнат — исключительно по соображениям заботы о здоровье гоэты.
Настроение у Малиса всё чаще менялось без видимых причин, но, надо отдать ему должное, на гоэту он не срывался, предпочитая отыгрываться на духах и лесных обитателях. На шестой день Эллина начала бояться, кожей ощущая переизбыток тёмной энергии в некроманте. Из дома он практически не выходил, целыми днями просиживая за закрытой дверью жертвенной
