армию…
Мировоззрение человека создается в детстве, в юности. Душа растет, обретает свой облик, свои оттенки - вначале она чистая, белая, как лист бумаги, и только потом жизнь оставляет на ней свой отпечаток, печатает тот роман, который сочинили боги.
Так всегда говорил отец Сергара. И он же говорил: "Если не знаешь, что делать - делай правильно! Доверься своему чутью." До сих пор Сергар следовал этому правилу, и как ни странно - оно его не подводило.
Вот и сейчас, он чувствовал, что если уйдет, если оставит все, как есть - поступит неверно. Что если ТАК сделает, это будет не он. Если забудет о том ужасе, который пережил, когда их выкидывали из родного дома, если не отомстит - боги ему не простят. Он себе не простит. А потому - нужно делать так, как правильно.
- Поехали! - Сергар открыл глаза и выпрямился в кресле, бросив взгляд на автомобильные часы. Оказалось, думал он минут пять - не так уж и много, но казалось - целую вечность.
Белый джип вздохнул мощным двигателем, под колесами захрустела прикатанная колесами автомобилей снежная дорога, которую накануне прочистил бульдозер. Все это время машина стояла в нескольких сотнях метров от дома Вампира, на пригорке за заброшенным, с заколоченными ставнями деревенским домом. Сергар не опасался, что их увидят - на снежном фоне белый джип вряд ли бросался в глаза. И сомнительно, чтобы кто-то специально смотрел за окрестностями на предмет подкрадывающихся врагов. Войны нет, место открытое - чего опасаться хозяевам дома? Охраны у них более чем достаточно, так что бояться нечего.
Ольга сидела прямо, будто кол проглотила, но правила машиной уверенно, умело, чувствовался опыт. Сергар так и не научился водить автомобиль - не было времени. Когда-нибудь! Будет еще время. Если будет…
Стандартные сдвижные двери - открылись сразу, как только джип подъехал к воротам, видимо отследили по камере. Сергар отметил для себя, что нужно будет не забыть о том, что все записывается. Оставлять следов не стоит…
Машина въехала на широкий двор, где стояли еще три джипа - один из них Сергар запомнил навсегда. Это был тот самый автомобиль, на котором его и Марию Федоровну отвозили в деревню. Огромная черная махина, которая стоила денег столько, сколько стоит обычная двухкомнатная квартира где-нибудь в не очень престижном районе.
Низко сидящее, склонившееся к горизонту солнце отразилось в стеклах автомобиля, багровое, как раскаленные уголья, и Сергару вдруг на миг привиделось, что по стеклу стекает ручеек крови. Он зажмурился, снова открыл глаза - наваждение ушло.
- Андрей Иванович вас ждет, Ольга Петровна! - крепкий мужчина в толстой черной куртке и высоких ботинках сделал приглашающий жест, и пошел вперед, искоса оглядев Сергара. Взгляд его был холодным, бесстрастным, как у змеи. Сергару его лицо показалось знакомым - вероятно, он видел его во время выселения из квартиры.
Вампир и Алтуфьев сидели в гостиной возле зажженного камина, отбрасывающего блики на стены. Лампы были выключены, несмотря на то, что в комнате было уже не очень светло - солнце, висящее над горизонтом, в эту часть дома заглядывало только утром, потому здесь уже прочно обосновался легкий полумрак, который разгоняли языки пламени, метавшиеся над горящими поленьями.
Когда Ольга Петровна и ее провожатый вошли, собеседники прервали разговор и уставились на гостей. Вампир отставил прозрачный бокал с почти допитой рубиновой жидкостью, приветственно махнул рукой нотариусу, и указав на кресло возле низкого столика, у которого сидел вместе с Алтуфьевым, вполголоса сказал своим низким, хрипловатым голосом:
- Присаживайтесь. Что там у вас, с чем пришли?
Сергар едва не вздрогнул. Он много раз представлял себе эту встречу, и каждый раз она проходила по-новому - например, он сходу вонзает в ненавистную морду кухонный нож - корявый, ржавый, заточенный дядей Петей. Прямо в глаз негодяю-бандиту. Почему-то представлялся нож именно кухонный, старый, сточенный, видавший виды - так казалось…правильнее. Страшнее.
Или бьет этого человека в горло, разбивая кадык, ломая шею, а потом смотрит, как Вампир корчится, захлебываясь в собственной крови.
Но еще больше, чем Вампира, ему хотелось убить жирную тварь, губошлепа, который сидел рядом с Вампиром - Алтуфьева. Это он уговорил Марию Федоровну продать квартиру. Это он, радостно хихикая, сообщил, что теперь они никто, и звать их "никак". Что теперь им нужно выметаться, пока целы, и пока живы.
Сергар понимал, что больше всего виновны покойный Анаров, и вот этот крепкий мужчина, развалившийся в кресле - Вампир, что Алтуфьев лишь исполнитель, но…ничего не мог с собой поделать. Его просто-таки накрыла волна яростной, кипучей ненависти, заставившей сердце часто застучать, забиться, будто птичка, пойманная в сети. Сергара распирало желание броситься и свернуть шею подлецу, вонзить пальцы в глотку, вырвать ему кадык, чтобы все вокруг забрызгало красной жидкостью, пахнущей мокрым железом!
Справился. Погасил красные вспышки, метавшиеся перед глазами, и сосредоточился на окружающей обстановке, раскинув
