– Потому что он сказочный дурак, – с наслаждением сказал Корнеев.
– Василия не пущу, – сухо сказала бабка.
– Но Наина Киевна, он нам нужен, – взмолился я. Магистры отрядили меня вести переговоры с Наиной Киевной – мотивировав это весьма туманно, запутанно и даже слегка подозрительно-угрожающе, как «ты, Саша, в ее вкусе».
– Знаю я ваше «нужен», ироды проклятые, – отмахнулась она. – Горынюшку затаскали на опыты, теперь и за котика принялись? Не отдам.
– Наина Киевна, мы вернем вам Василия в целости и сохранности.
– Не вернете, – с уверенностью ответила она.
– Почему это?
– Потому что я вам его не отдам!
– Ну как это не отдадите!
– Потому что Василий – музейный работник. И неча ему в рабочее время по вашему институту шлындать!
– У меня предписание, – попытался сблефовать я и жестом, скопированным у Выбегалло, сунул руку в нагрудный карман. – С печатью.
Бабка плюнула.
– Договаривайтесь с Василием сами, – проскрипела она.
– Уважаемый… мнэээ… Василий, – начал я.
Кот с опаской воззрился на меня.
– Я прекрасно понимаю всю вашу значимость для Института…
Кот насторожился еще сильнее.
– Прекрасно понимаю, что такой, как вы, специалист является гордостью не только музея, но и института, и тревожить вас подобными мелочными просьбами недостойно меня как сотрудника института…
Я запутался и замолчал.
Кот продолжал на меня смотреть.
– Мышь, – обреченно закончил я.
Кот воззрился на меня как на идиота.
Хотя почему это, собственно, как? Я попытался взглянуть на себя глазами кота. Моему взгляду предстало нечто взъерошенное и несущее какую-то явную ахинею.
М-да.
– У нас мышь, – понимая, что задание провалено, в отчаянии сообщил я. – Сожрала – ну то есть, частично – диван… то есть транслятор… и теперь бродит по институту. И никто не может с ней справиться… неделю уже…
Я беспомощно развел руками.
Кот приосанился и погладил усы.
– Василий, вот клянусь, вообще никто, – кажется, я нащупал верный путь. – Ни я, ни Корнеев, ни Амперян с Ойрой-Ойрой, ни куча выбегалловских лаборантов, ни… – я с опаской глянул на небо. – …ни Хунта с Кивриным… никто… Вот, к тебе и послали. Как к последней надежде.
Кот расплылся в довольной улыбке.
В кошачьем исполнении она выглядела довольно жутко.
Кот сидел в центре Витькиной лаборатории и явно наслаждался вниманием. Его окружал абсолютно весь профессорский состав, второе кольцо составляли магистры, а где-то на периферии дышали в затылки простые лаборанты. Дублей до таинства не допустили.
Кот небрежно повел лапой.
Мы затаили дыхание.
Кот снова – уже настойчиво – повел лапой.
– Предоплата! – потребовал он.
– Ах да, к-конечно! – засуетился Киврин.
Перед котом возникли три блюдечка. Судя по всему, в одном из них было молоко, в другом сметана, а в третьем шевелилось что-то, на что даже Киврин стал поглядывать с подозрением.
Василий брезгливо обнюхал все подношения, а затем с видом императора, снизошедшего до черни, стал сосредоточенно лакать
