– Делькона?!! Вот ведь змеиное логово! – Бажен что было силы стиснул кулаки. Казалось, он вот-вот бросится на сына, но через невыносимо долгое мгновение старший Бжестров тяжело вздохнул и уже более спокойно сказал: – Что ж, я всегда подозревал, что рано или поздно кто-нибудь решит сыграть на этом… Странно, что произошло это лишь теперь…
Кивнув каким-то своим мыслям, Бажен двинулся к лестнице, заметив:
– Пойдём, сын. Разговор нам предстоит долгий…
Ставгар задержался лишь на миг: поцеловав в висок испуганную и растерянную мать, он без слов направился за отцом.
Оказавшись в своей комнате, Бажен подошёл к стоящему в углу сундуку и, извлёкши из него длинную деревянную шкатулку, вернулся к столу. Тяжело опустившись в кресло, старший Бжестров поставил шкатулку перед собой и, подперев кулаком подбородок, погрузился в молчание.
Замерший у стола Ставгар невольно вспомнил свою предшествующую размолвку с отцом – тогда всё тоже произошло в этой же комнате, да и сам Бажен так же молчал, собираясь с мыслями, чтобы потом оповестить сына, что перед походом на Лакон он должен обвенчаться с Виллой Джеррев – ей семнадцать, она хороша собой, здорова и благонравна, а самое главное – это выгодный союз для семьи и с отцом девушки уже всё обговорено… Бажен сообщил о грядущей свадьбе так, словно это дело было уже давно решённым и не стоящим особого внимания, а потому сильно удивился, когда сын, видевший подобранную ему невесту всего раза два, и то издалека, спокойно заметил, что грядущую свадьбу прежде всего следовало обсудить с ним самим, а на Вилле он не женится ни до похода, ни после…
По мере слов сына удивление Бажена переросло в ярость – доселе пестуемый им, ни в чём не знающий отказа сын и наследник разом оказался, по словам отца, непонятно что возомнившим о себе, негодным и глупым щенком. Когда же Ставгар, несмотря на родительский гнев, так и не переменил своего решения, Бажен указал ему на дверь со словами: «Ну, коли война для тебя – лучшая невеста, то и ступай на неё. Можешь на ней же и остаться – грустить не буду!»
Последующие три дня по-прежнему гневающийся отец не перекинулся с сыном даже парой слов, а когда пришла пора прощаться, Бажен и вовсе ушёл к себе в комнату, позвав за собою исплакавшуюся за эти дни, тщетно пытающуюся примирить отца и сына Лиадану – даже в прощании с матерью непокорному отпрыску было отказано…
Так что не было ничего удивительного в том, что Ставгар покидал свой дом с тяжёлым сердцем: последние слова отца легли на плечи молодого воина непомерным грузом, на душе царила тоска, а смотря на знакомые улочки Ильйо, он мнил, что видит их пестроту и оживление в последний раз… Именно это всё более усиливающееся предчувствие заставило Ставгара сделать на своём пути изрядный крюк: вначале он заехал к сестре и попросил Ведену о заступничестве для лесной травницы, а потом, едва ли не опустошив лавку с игрушками, Ставгар отправился к уже хорошо знакомому ему лесу под Эрглем. Пусть Эрка и не прольёт по нему даже единой слезинки, но зато окажется под защитой и не будет считать его позабывшим о своих же словах Высоким, которому попросту надоели их разговоры и возня с малышкой. Тогда это казалось Ставгару очень важным…
Зато теперь, стоя перед погружённым в молчание отцом, молодой Бжестров не испытывал ни волнения, ни страха, хотя и понимал, что сейчас услышит нечто такое, по сравнению с чем негаданная свадьба – действительно безделица, недостойная внимания…
Бажен же, тяжело вздохнув, провёл широкой ладонью по дереву шкатулки и произнёс:
– Хотя этот договор уже утратил не только силу, но и смысл, я всё же сохранил его – во избежание кривотолков и досужих сплетен. Теперь вижу – не зря. – И отец, открыв шкатулку, вынул из неё пергамент и подал его сыну. – Читай.
Ставгар медленно развернул коричнево-жёлтый лист. Пробежал глазами по ровным строкам:
«В праздник Свечей Бажен Бжестров и Мартиар Ирташ смешивают кровь и дают клятву перед всей Семёркой помогать друг другу и защищать семью кровника, как свою.
В подтверждение и укрепление данного ими слова Бажен Бжестров и Мартиар Ирташ заключат союз между своими детьми, когда они войдут в надлежащий для брака возраст».
Чуть ниже, под скупыми строками текста, – дата договора, витиеватые подписи и оттиски приложенных печаток: беркут со стрелой – Бжестров, рвущий узду конь – Ирташ…
Увы, короткие и ясные слова договора не объясняли ни его причины, ни последующего клятвопреступного бездействия старшего Бжестрова…
Ставгар, оторвавшись от документа, взглянул на отца. Бажен, поймав его взгляд, чуть качнул головой.
– С помощью этого договора Ирташ мог бы из меня верёвки вить, но Мартиар не был жаден до княжеских милостей и никогда не просил у меня помощи, предпочитая все свои дела решать самостоятельно. Я лишь пару раз помог ему деньгами, когда в Райгро два года подряд были неурожаи из-за дождей и града… Наше кровничество осталось в тайне, и, если бы не свадьба, договор бы меня
