От мужчины густой струей пахнуло таким сладким страхом и неописуемым ужасом, что я нечаянно сжала руки на его горле и сверкнула довольным взглядом, глядя ему в вытаращенные буркала.
В этот момент в человеке что-то изменилось. Как будто сломалось внутри. И вылетело наружу. И зашло в меня, заставив сыто рыгнуть.
С родственником военачальника случилось непонятное. Мужчина, как непослушный мальчишка, юрким волчком выкрутился из моих рук, выбежал из комнаты и подбежал к фонтану. Радостно залез в каменную чашу, уселся и начал поливать себя сверху водой с кувшинками и золотыми рыбками, счастливо крича:
– Тетя, смотри! Я умею плавать!
От моего лица отхлынула кровь, я похолодела. Он сошел с ума и впал в детство? Только этого не хватало! Потом поди докажи, что ты тут ни при чем, за мной и так числится множество странностей.
– Тетя, давай играть!
– О-о-о! – закатила я глаза. – Дал же Творец наказание. Иди сюда, чудо!
– Нет-нет! – отбивался неудавшийся насильник. – Я еще не наплавался! И с рыбками не поиграл!
– Они скользкие! – уговаривала его я. – Мелкие. Есть нечего.
– Зато блестят! – не сдавался мужчина, ныряя с головой.
Пришлось лезть и вытаскивать. Можно было, конечно, и так оставить, но как объяснить лишнее украшение в фонтане?
Спустя пару часов мы все так же плавали. Если точнее – мужик плавал по дну, пуская пузыри вместе с кувшинками, а я сидела рядом на скамейке и бдительно следила, чтобы он не нажрался чего-то крупного, которое нельзя проглотить.
Дверь во дворик разлетелась на куски, и сюда галопом ворвалась куча народа во главе с Агиларом. Рядом бежала довольная госпожа Сирейла и лепетала:
– Она сама соблазнила вашего двоюродного дядю! Она шлялась по всему дворцу полуголая, с непокрытой головой, босиком и соблазняла всех подряд!
На левой руке Агилара, лучась неземной страстью, висла голубая и счастливо пришепетывала:
– Господин мой, только я вам верна. Только вас я жду. А она – развратная тварь…
Эта колоритная троица сопровождалась стражей, тащившей здоровенный мешок с камнями; Саидом, оравшим: «Это все неправда!» – и Ширин, пытавшейся оторвать от Агилара голубую с криком:
– Вы все подстроили! Кто закрыл меня в кладовке? А Саида в гареме?
– Не докажешь! – шипела голубая, не забывая ласково улыбаться разъяренному Агилару.
Поскольку в это время мой подопечный начал играть в камни в море и вел себя тихо и мирно, только пуская бульки, а я за ним следила, боясь не вытащить вовремя, и еще одним ухом прислушивалась к дрязгам, то вся процессия прямиком набилась в комнатушку, где мы недавно так славно потеряли сознание. Плохо, что не спешили его найти!
Народу в помещение набилась тьма-тьмущая. Кое-кто даже остался на улице, подпрыгивая и заглядывая через головы.
– Где она?! – орал Агилар внутри и что-то крошил. Как он умудрялся это делать в такой тесноте, ума не приложу. Если только крошил лишний народ на кусочки. – Я вас всех спрашиваю!
Совместными усилиями они все же пробили дополнительный выход наружу из пристройки, проломив глинобитную стену, и выпали на свежий воздух, сразу переставший быть свежим.
Когда в проломе нарисовался Агилар и узрел скромно сидящую меня, то застыл у фонтана каменным изваянием, булькая негодованием.
– Что-то случилось? – подняла я брови.
– А где?.. – открыла рот госпожа Сирейла.
– Кто? – еще невиннее спросила я.
– Мужчина! – выкрикнула голубая с ненавистью.
– Этот? – залезла я в фонтан и выудила насильника.
– У меня морковка замерзла! – радостно сказал двоюродный дядя. – И персики тоже замерзли! А рыбки красивые!
– Что с ним? – отмер Агилар, переставая вытаскивать саблю, и начал пристально вглядываться в лицо родственника.
– Ты меня спрашиваешь? – уставилась я на него, бдительно не выпуская норовившего вырваться из рук и окончательно заморозить морковку мужчину. – Я его сегодня в первый раз вижу, а ты его всю жизнь знаешь! Вот ты мне и скажи, что с ним такое?!
– А почему у тебя губы разбиты? – перенес свое пристальное внимание с родственника на меня Агилар и нехорошо
