Он не стал героем, не стал лидером, как думал прежде, где в реалиях его родного мира все выглядело несколько иначе. Наоборот, он стал настоящим чудовищем, одним из тех, кого поклялся уничтожить. И за это будет гореть в аду, если, конечно, для душ умерших действительно есть место, где они могут остаться после смерти. Стоило ли оно того? Раньше, до этого лагеря, даже не стал бы раздумывать, утвердительно кивнув головой, но здесь стал по-другому смотреть на мир. В простой человеческой жизни тоже была какая-то своя прелесть, сложная и недостижимая для его мышления, но такая привлекательная и действующая как наркотик, стоило только коснуться ее хотя бы краем, как хотелось снова и снова к этому возвращаться.
Он напугал Лену. Эта мысль никак не могла покинуть его сознание. Сможет ли он когда-нибудь стать частью чего-то другого? Чего-то, не связанного с кровью и смертью? Сможет ли он снова стать человеком или все равно останется заточенным клинком, который живет лишь тогда, когда убивает? Для него мир уже изменился, но сможет ли он измениться для этого мира, уже совсем другой вопрос. Эдвард вздохнул, вспоминая те из своих чувств, что испытывал, когда пытал Пионера. И не мог ничего вытащить из собственной памяти, поскольку их просто не было, та привычная пустота, лишенная и жестокости, и понимания, только холодный расчет, что и как надо сделать. И та теплота, заполнявшая его сердце, когда обнимал Алису. Это чувство отпечаталось очень глубоко, даже гораздо глубже, чем оставленные войной шрамы.
Он не мог вспомнить всех лиц, кого убил. Они смазывались в единый поток боли и ужаса, которую оставлял за собой, порой возвращаясь к нему в кошмарах, где он стоял на берегу подобной реки, чья черная водная гладь вечно закрыта туманом. А с другой стороны, во тьме глубокой ночи, горели сотни тысяч глаз, уставившихся на него и ждущих, когда же и за ним прибудет старый лодочник, что перевезет на другую сторону.
И помнил каждую секунду, каждый миг, что провел здесь. Всех девочек и каждую улыбку, обращенную в его сторону. Это все оставалось для него новым и все равно чужим, тем, что не мог принять как что-то обычное, и все равно остававшимся в памяти ноющими занозами. Он помнил все это потому, что «Совенок» все еще был для него чудом, которое получил… наверное, все-таки по ошибке. Такие, как он не заслуживают второго шанса… Таких, как он, ждет лишь Бездна. И раньше без колебаний принял бы такое решение… Но сейчас совсем другая мысль его тревожила.
Он напугал Лену. Напугал девочку, которую молчаливо поклялся защищать, что она никогда не столкнулась с тем, что он сам собой представлял, как бы это цинично не звучало. Эдвард прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Вдох, выдох, еще один вдох.
Тихие приближающиеся шаги, скрипящие маленькими босоножками по шершавому песку, пока их владелица пыталась незаметно подобраться со спины. Улыбнувшись, Эдвард сделал вид, что ничего не замечает, позволил привести в исполнение маленькую задумку рыжей красавицы.
- Угадай, кто? – ему на глаза легли мягкие ладошки, закрывая обзор, и довольный голосок под самым ухом произнес вопрос вслух.
- Алиса, я же как-то попросил тебя не подбираться ко мне незаметно, – усмехнулся Эдвард, взяв ее за руки и повернувшись, – У меня на подобное совсем другая реакция отработана, – обняв девушку за талию, позволил себе улыбнуться. Она одним своим появлением выметала из головы все прочие мысли, полностью заполняя собой все сознание.
- Ты обещал, что будешь недолго, а сам ушел куда-то, – усмехнулась Алиса, – Что там у тебя Лена спрашивала? Мне интересно…
- Ничего серьезного, – покачал головой в ответ, – Немного за тебя волнуется. Все-таки, я чужой человек, а ты ей, наверное, не последний, за кого станет беспокоиться, – заметив ее чуть погрустневшее лицо, добавил, – не волнуйся.
- Да я не об этом, – Алиса вздохнула и отошла чуть в сторону, высвобождаясь из его объятий, – Я вот сейчас подумала, когда ты сказал про чужого человека… если ты действительно из другого мира… Неужели я такая дура, что в своем не могу найти того, который бы мне подошел? – отвернувшись к воде, девушка подобрала с песка первый попавшийся камень и бросила его как можно дальше в реку, ударившего в воду с громким всплеском.
- Хочешь, расскажу одну легенду? – Эдвард присел рядом с ней на песок, разглядывая водную рябь, – нам ее рассказывают в детстве, когда только учимся ходить и говорить…
- Расскажи, – кивнула Алиса, присаживаясь рядом с ним, – А у вас сказки еще не рассказывают? Про Красную Шапочку? Или Золушку?
- Про кого? – переспросил Эдвард, непонимающе посмотрев на девушку, – Я еще не понял, почему вы про Селезневу говорите, а теперь ты еще каких-то красных шапок вспоминаешь. Мифология это дело такое, что нельзя с середины начинать, – он даже несколько обиженно добавил, – не люблю говорить о том, чего не понимаю… Это как пытаться стрелять из разряженной винтовки…
- Ну ладно, – толкнула его Алиса в плечо, – завтра возьмем в библиотеке книжку со сказками, почитаешь. Тебе, наверное,
