- Как будет угодно, – кивнул им обоим в ответ и, постучавшись зашел в комнату к будущим репортерам, сейчас готовившим очередной выпуск своей газеты, приуроченной, к тому же, к окончанию смены.
Работа, там, конечно, шла полным ходом, как заметил Эдвард, зайдя внутрь. На столе было разложено несколько ватманов с какими-то набросками, рамками и зарисовками, кучи бумажных обрезков, цветные карандаши, ножницы и прочие канцелярские инструменты. А вот один из работников усердно раскачивался на стуле, разглядывая пейзаж в окно, другой просто засел с книжкой в другой стороне комнаты, третий что-то усердно вырезал, и только уже его знакомая Лена, сгорбившись над столом, кропотливо вырисовывала.
- Работаем, как я вижу? – привлекая к себе всеобщее внимание, поинтересовался Эдвард, намеренно громко хлопая дверью. Все юные натуралисты одновременно дернулись и повскакивали со своих прежних мест, но увидев, что это всего лишь один из пионеров, так же спокойно вернулись на свои места. Только одна Лена все так же спокойна сидела на своем месте и лишь повернула голову посмотреть на нового посетителя. И тут же торопливо отвернулась обратно, пряча от него свой взгляд.
- Меня вожатая попросила вам принести, – он протянул конверт, и ближе всех к нему как раз и оказалась эта странная девушка с фиолетовыми волосами, снова вынужденная к нему повернуться, поскольку всем остальным здесь явно было не до того, чтобы заниматься делом.
- Спасибо, – тихим голосом добавила Лена, забирая у него конверт, – Это старые фотографии «Совенка», мы их для стенгазеты попросили. Ее же скоро заканчивать надо, хотим небольшой уголок истории сделать… – она даже не поднимала на него глаза, на что Эдвард не мог не обратить внимание. После их последней встречи подобное вполне предсказуемо, вряд ли можно вести себя так, будто ничего не происходило, после того, как человек тебя напугал настолько, что попыталась его убить. Конечно, сейчас момент и окружение было не самым подходящим, чтобы задавать такие вопросы, но с этой девушкой он пересекался в лагере не так уж и часто, как с многими другими, а потому в ситуации необходимо было разобраться до конца, пока она не попыталась устроить какую-нибудь другую глупость.
- Что рисуешь? – он присел на соседний стул рядом с Леной, бросив беглый взгляд на остальных журналистов, которые обращали на него не больше внимания, чем на остальную работу. Даже в некоторой степени интересно, как у них вообще хоть что- то получается делать. Убедившись, что с этой стороны никакого излишнего внимания не последует, он добавил более тихим голосом, – С тобой все в порядке?
- Да, все хорошо, – кивнула девушка, отворачиваясь от него, но рисунок хотя бы показала. Там была изображена их последняя встреча, точнее, что всем закончилось, когда прижимал ее к груди, уже забрав нож из рук, – Нет, это не в стенгазету, это я для себя… рисую… чтобы помнить…
- Не надо такое помнить, – покачал головой Эдвард, возвращая ей рисунок, – Плохое не стоит запоминать…
- Да, плохое, – согласно кивнула Лена и чуть улыбнулась, глянув на своего собеседника. В глазах у нее читался ничем не прикрытый страх и разочарование, так что даже улыбка на лице казалась притворной, – плохое не надо помнить, оно само приходит… – заметив, что Эдвард смотрит на нее внимательнее, чем при простом разговоре, снова тут же увела взгляд в сторону.
- Поэтому ты с собой нож носила? – совсем тихо задал вопрос Эдвард, сделав вид, что разглядывает ее рисунки и наклонившись к ней совсем близко. От этих слов Лена дернулась как от удара током и даже чуть не выронила карандаш из рук.
- Нет, нож не для этого… – девушка попыталась отодвинуться от него, но он сам вернулся в изначальное положение, увеличивая расстояние между ними. Тихо, чтобы никто другой не мог их услышать, почти что прошептала, – Нож для другого… для защиты, наверное… и… неважно, в общем. Не спрашивай меня об этом больше, ладно? – еще один быстро брошенный взгляд на Эдварда, так что едва уловил сосредоточенное выражение ее лица, словно старалась что-то не выдать случайно, вынужденная тщательно подбирать слова перед тем, как произнести их вслух.
- Хорошо, как скажешь, – кивнул он в ответ, – надеюсь, сейчас ты без него?
- Без, – Лена покачала головой, но даже не посмотрела на него в ответ, – Ты же его выкинул… в кусты…
- Он тебе не нужен, – Эдвард позволил себе коснуться ее плеча, и девушка вздрогнула от этого прикосновения, но все же быстро успокоилась, снова беря свои эмоции под контроль. Он чувствовал, что Лена все еще боится, только страх теперь стал другой, словно осознанный. Того признания, что Эдвард сделал, когда Лена попыталась на него напасть, было достаточно, чтобы девушка перестала в нем видеть пионера. В нем теперь видела холодного и расчетливого убийцу, которому не страшна и собственная смерть, того, кто задавил слабый и едва зажегшийся огонь воина в ее собственной. Далеко не каждый сможет набраться достаточно сил, чтобы вполне осознанно попытаться убить себе подобного, и для Лены, кажется, этот момент стал напряжением всех ее душевных сил, в итоге просто исчезнувших в никуда и без какой-либо пользы. После подобного еще требовалось время, чтобы
