Все удивленно уставились на служителя церкви. Мужики зачесали затылки. Такой подлости от жителей Кукуя никто не ожидал.
- Про злодейство со стороны нехристей тати прознали, - Синькин повествовал, гордо подняв подбородок. - Две недели на разбой лучших собирали. Ножи с топорами точили. Гонцов засылали, засаду готовили. Только немчишки смекалистые оказались. В последний момент караван разделили и поехали по разным улицам.
- Оть же, страсти какие! - плешивый приподнялся с кучи. С испугом в глазах перекрестился. - Говорят, давеча курица петухом кукарекала, верная примета... - хорошего не жди. Вот наши и не успели!
- Ты, чаго мелешь? - один из стрельцов грозно взглянул на юродивого. - Типун, тебе на язык! Ты, кого нашими назвал? Разбойников, татей, душегубов?
- Ну, не охальников же, - плешивый съязвил в ответ.
- Эти наши! Тьфу, ты - тати-греховодники проклятые, - служитель церкви несколько раз наложил на себя крест. - Брань устроили поганым спозаранку. А потом как начали иродов гонять по всему городу. Три раза за подмогой бегали. Четыре раза не тех хватали. Потом не там отпускали. Только под утро загнали проклятых в закуток. Хотели всех перебить сразу. Но хитрецы выставили поединщика - богатыря Фон Штольца. Со стороны варнаков вызвался Миха Кривой.
- У него самый большой нож за Москвой-рекой! - плешивый мужик восхищаясь умением разбойника, снова влез в разговор. - Судачат, что он рубит деревья им - как топором! Такмо, ему человека прибить - все одно как комара прихлопнуть!
- Не помогло одноглазому его оружие, - дьякон тяжело вздохнул и снова несколько раз перекрестился. - Не выдюжил окаянный в бою с супостатом. Немчина выхватил золотой меч и убил всех. Сперва Миху, потом остальных татей. Говорят, кровушки пролилось много. Вся Солянка и ближайшие улицы красные. До сих пор мертвецы валяются по всей Москве.
- Это, что получается, братцы? - купец заволновался. Он радостно оглядел собеседников. - Теперяча в городе разбойников нетути? Он довольно хлопнул в ладоши и стал их тереть друг об друга. - И у поганых всё богатство пропало? Эка божья благодать!
- А с сокровищем как? - мужик в потрепанном кафтане перебил купца. - Куды оно подевалось?
- Сказывают, исчезло вместе с Фон Штольцем, - Аверьян красноречиво развел руки.
Во дворе церкви на несколько минут установилась тишина. Каждый из слушателей переживал полученные от дьякона известия по-своему.
- Да-а! Вон, оно как бывает! И нашим ничего и немчины остались без своего, - плешивый мужик подвел итог рассказа.
- А я за такое богоугодное дело... Николаю Чудотворцу свечку поставлю, - купец радовался хорошей новости. Его лицо светилось от счастья. - Эх, нет! Даже несколько свечей...
Глава 5.
Солнце поднималось над Москвой яркое, теплое, ласковое. Оно освещало десятки тысяч домов и домиков, теремов и хором, сотни церквей и монастырей. Тут и там к небу тянулись кресты на луковицах церковных куполов. Дома теснились один подле другого только в Кремле и прилежащих улицах, а дальше, за городской стеной, они полнели, раздавались вширь и глубину. Утопали в зелени садов и огородов. Многие хоромы были в две и три кровли, с острыми крышами и затейливыми флюгерками. То там, то здесь встречались каменные богатые палаты бояр или терема зажиточных купцов. В каких-нибудь двух верстах на зеленом холме прятался среди деревьев белый собор или храм. Чуть вдали виднелся краешек кремлевской стены. Ну, а за ней уже шумел торговый люд.
Настя Матвеева не торопясь шла по московским купеческим рядам. Был ранний, субботний день. Они с подружкой Полиной Бояриновой сегодня решили прогуляться по рынку, посмотреть на новые товары, диковинки, ценности. Приценится к чему-нибудь интересному, увидеть что-нибудь необычное. Позади них приглядывая во все глаза, следовали опекунши девчонок.
Красная площадь Китай города бурлила, кричала, двигалась...
