его убить и лишь в последний момент придержал силу удара. Когда тащил тебя к себе, мне пришло в голову, что я веду себя как орк, но остановиться не мог, даже когда увидел ненависть на твоем лице. Я не знал, как хоть что-то изменить. Ты от меня шарахалась, словно я был прокаженным. Потом Ведель подал идею. Я поехал к отцу и честно ему всё рассказал.
– Ты хочешь сказать, что он знал? – поразилась я.
– И он, и Эльза. Отец и предложил ездить к нему, чтобы ты могла узнать меня поближе и привыкнуть. Он так потешался, когда смотрел, как я уговариваю тебя в саду. Притворяться ты совсем не умеешь. Но за те два дня я понял, что тебе нравится со мной целоваться. Ведь так?
– Так, – признала я. – Если бы ты знал, как меня это мучило. Я одно время даже думала, что мне само это действие нравится, пока меня не поцеловал Ведель. Это было так гадко.
– Ведель и здесь успел. – Он несколько помрачнел.
– Не надо про него, – тихо сказала я. – Он до сих пор мне иногда в кошмарах снится. И он, и его смерть.
Кэрст успокаивающе провел рукой по моим волосам и вернулся к разговору на более приятную тему:
– Ты была права, я пытался тебя соблазнить, но ты так меня боялась, что я начал сомневаться в успехе. И Зольберг этот постоянно рядом крутился, так и хотелось его приложить покрепче.
– Я ему еще зимой на балу сказала, что не люблю. Но он верить не хотел. Я на практику с группой из-за него не поехала. Из-за него и из-за Фогель.
– Надо же, а я считал, что он тебе небезразличен, и подумал, что будет лучше, если я вообще не буду приходить, а то однажды не сдержусь. Один его вид выводил меня из себя, и если бы всё и дальше так продолжалось, одной сломанной челюстью дело бы не закончилось. Ты тогда из-за него так переживала. Поэтому я решил уйти и не пытаться больше получить от тебя то, чего ты не могла дать. Не мучить тебя больше.
– Я и без твоей помощи отлично мучилась, – невольно улыбнулась я.
– Тогда, в квартире, мне почудилось, что ты сама ко мне потянулась, но я оказался не готов к твоему «какая теперь разница». Понял, что и я не хочу с тобой на одних животных инстинктах. Мне умереть тогда захотелось.
– Мне тоже, – тихо сказала я. – Я решила, что ты испытываешь ко мне отвращение настолько сильное, что даже преодолеть его не можешь.
– Могу доказать обратное хоть сейчас. Тем более что с твоей стороны накопился огромный супружеский долг.
Штаден хитро улыбнулся и потянулся к моим губам, но мне было чем ему ответить.
– Положим, я его честно пыталась тебе отдать, – возразила я. – Ты сам отказался.
– Это я зря. И ты так и не сказала, когда поняла, что любишь меня.
– А на зимнем балу. И пришла в такой ужас.
– Почему?
– Видишь ли, – помрачнела я, – понять, что влюбилась в человека, к которому очередь стоит из разномастных девиц и которому ты не нужна, – это не слишком здорово. Если бы ты дал понять, что ко мне неравнодушен, мне бы легче было.
– Когда ты Фогель сказала, что я потерял голову от любви к тебе, я решил, что ты все поняла. Поэтому твое поведение временами ставило меня в тупик. Я одно время думал, что ты надо мной издеваешься.
– Ничего я не понимала, – улыбнулась я и потерлась головой о его плечо. – Я и в своих чувствах долго не могла разобраться, а ты для меня вообще загадкой был.
– Так какое мое качество было для тебя столь неприемлемо, что ты наотрез отказывалась стать моей женой по-настоящему?
– Строго говоря, их было два, – вздохнула я. – Первое – это то, что, как мне казалось, ты меня не любишь. А второе – твои многочисленные девицы. Я не хотела делить своего мужа с кем бы то ни было.
– Обещаю, что делить тебе и не придется, – серьезно сказал Кэри и наконец-то поцеловал меня.
И как это оказалось необыкновенно – целоваться с человеком, которого любишь и в любви которого уверена! Мы долго не могли оторваться друг от друга, а потом он подхватил меня на руки и понес в ту самую спальню, где прошлый раз вышло все так неудачно. И тут на меня как накатили неприятные воспоминания. Мне стало страшно, что у нас опять что-то пойдет не так или кто-то непременно нам помешает, и по телу пробежала нервная дрожь.
– Что случилось? – тут же спросил Кэри.
– Твоя экономка, она где? – только и смогла я испуганно пискнуть.
– Сейчас ее нет и сегодня не будет, – сказал он, распуская шнуровку на моем платье. – Здесь только ты и я, нам никто не
