это личная комната моего «мужа». У меня стали появляться некие смутные опасения.
– А где будешь спать ты? – настороженно поинтересовалась я.
– Как это где? – удивился Штаден. – Здесь, конечно. Ты думаешь, папа поверит в нашу страстную любовь, если я отселю тебя в другую комнату? Или отселюсь сам?
– Штаден, мы так не договаривались, – прошипела я. – Я не собираюсь спать с тобой в одной постели.
– Придется, – заявил он и снисходительно добавил: – Не бойся. Обещаю относиться к тебе как к любимому плюшевому мишке.
Быть игрушкой в руках этого гада меня совсем не привлекало, поэтому я стала лихорадочно размышлять, что можно было бы сделать, чтобы не выдать его отцу настоящее положение дел, но расселиться по разным комнатам. И тут мне вспомнилась наша совместная практика.
– Давай твоему отцу скажем, что ты очень громко храпишь, поэтому я с тобой в одной комнате не высыпаюсь? – с надеждой предложила я.
– Он не поверит. Я же не храплю, – нагло ответили мне.
Много я видела самодовольных типов, но с этим никто сравниться не может.
– Ты не храпишь?! Да ты не просто храпишь, ты рычишь во сне, как стая голодных тигров! Я эти три недели в Борхене с ужасом вспоминаю!
Штаден неожиданно смутился, что для него было совсем нехарактерно.
– Видишь ли, дорогая, это не я храпел. Это побочный эффект от артефакта против комаров.
Я так удивилась, что даже не сразу смогла подобрать слова для правильного ответа. Все это время Штаден с независимым видом изучал потолок.
– Эти страшные звуки издавал артефакт от комаров? Ты в своем уме, использовать такие артефакты?
– Комаров не было! – невозмутимо заявил он мне. – Значит, он действовал эффективно. Что еще нужно от артефакта?
– Слушай, – невольно заинтересовалась я, – а сам ты как умудрялся спать при таком шуме?
– Если спать хочешь – будешь спать в любых условиях. К храпу я в казарме привык.
Я задумалась. Его отец знает, что Штаден не храпел раньше, но ведь они очень долго не виделись?
– Давай скажем, что ты храпишь – предложила я. – Если ты активируешь свой артефакт, твой папа непременно уверится, что я не могу спать с тобой в одной комнате. Мало ли какие изменения могли с тобой произойти, пока ты жил не дома. Храп – это еще не самое плохое.
– Ничего не выйдет – у меня с собой нет этого артефакта. Сама подумай, какие сейчас комары? А возить все свои вещи с собой бессмысленно. Поэтому единственный выбор у тебя в вопросе, где спать, – это у стенки или с краю. Штерн, ты три недели провела со мной в одной комнате, если не считать тех двух ночей в общежитии, не умерла же. Эту ночь тоже как-нибудь переживешь.
– В одной комнате, а не в одной кровати! Там нас хотя бы занавеска разделяла.
Штаден бросил беглый взгляд на кровать и, наверное, решил, что занавеску туда особого смысла вешать нет.
– Считай это новым уровнем наших отношений, – нагло заявил он мне. – Или ты уже передумала со мной разводиться?
– Нет.
– Тогда поворачивайся спиной, буду тебя раздевать.
– Штаден!
В полной панике я шарахнулась от него в сторону, но он схватил меня за руку.
– Эрна, ты можешь немного подумать? Утром придет прислуга, значит, ты должна быть в ночной сорочке, а никак не в наглухо зашнурованном платье. Сама ты его снять не можешь, поэтому я помогу тебе и сейчас, и утром. Но честно признаюсь, раздевать получается у меня намного лучше. Практика в данном вопросе у меня всегда была довольно односторонняя.
Я обреченно повернулась к нему спиной, и Штаден стал распускать шнуровку, осторожно, не касаясь меня даже кончиками пальцев. У меня невольно возник вопрос: неужели ему действительно так неприятно ко мне прикасаться? Мне казалось, что кто-кто, а он точно не должен упустить возможность потрогать молодую девушку. Да и не только потрогать…
– Все, – наконец сказал он. – Я отворачиваюсь. Можешь переодеваться.
Я очнулась от своих размышлений, довольно странных, надо признать, торопливо сняла платье и корсет и надела ночную сорочку, подаренную мне Эльзой. Она оказалась полупрозрачной и с огромным вырезом – настоящее оружие соблазнения. Чтобы не дразнить Штадена, я быстро забралась в кровать, завернулась в одеяло и стала вытаскивать из прически удерживавшие ее шпильки.
