– Куда нам подниматься? – спросил людомар.
Урт словно бы оцепенел. Его пришлось слегка встряхнуть, чтобы он пришел в себя.
– Положи его… здесь, – попросил холкун.
Людомар положил тело юноши в углубление за валуном.
– Ты должен дойти один. Я отвлеку их, – проговорил Урт. Его глаза стали сухими. Они смотрели вниз по склону. Там из тумана выходили десятки грирников. Этого было много даже для людомара. – Вот возьми, – холкун достал из-за пазухи потертый медальон и протянул людомару. – За этим перевалом Меч-гора. Вон она виднеется. Видишь? Иди туда. Обойдешь ее, и за ней будут три ущелья, проходи в то, что слева. Полдня пути и сверни вправо у бревнокамня. Как пройдешь его, то постучи металлом о металл четыре раза, а потом еще два и два. После этого, жди. За Меч-горой земли грирников кончаются. Там ничейные земли до самого Холмогорья. Тебе нечего боятся их. – Он кивнул в сторону врагов.
Холкун вытащил и разложил перед собой все свое оружие и оружие племянника.
– Спеши, – приказал он Сыну Прыгуна, – спеши, иначе наша жертва будет напрасна.
Охотник кивнул и стал взбегать вверх. Оттуда он увидел, как грирники со злобой изъеденной вшами собачьей своры набросилось на негтов, пожиравших их товарищей. Не обращая внимания на то, что червовидные чудовища калечат их одного за другим, каннибалы убили двух из них и еще столько же отогнали в сторону.
Сын Прыгуна не стал ждать развития событий, перемахнул через вершину и поспешил вниз.
– За Синие Равнины, за холларга, за Глыбыра, за Владыку-у! – донесся до его слуха вопль Урта. Он потонул в реве сотен глоток грирников. Послышался звон стали.
***
Меч-гора оказалась массивной скалой, на которой каким-то непостижимым образом расположились террасы. На каждой из них располагалась небольшая крепость-поселение. Это были убежища грирников. Из нескольких мест в Меч-горе били горячие источники. Их тепло создавало возможность культивировать небогатые сельскохозяйственные культуры.
Урт не сказал Сыну Прыгуна, что окрестности Меч-горы кишели грирниками. По меньшей мере, десяток раз людомару приходилось вступать в неравные схватки с ними. После этого он менял направление движения, петлял как заяц в лесу. Его путь за Меч-гору занял день и целую ночь.
Наконец, весь измазанный кровью каннибалов он вышел на ничейные земли. Они представляли собой низкогорье, изрезанное ущельями и усыпанное камнями. Кое-где были заметны следы жизни: низкорослый кустарник, карликовые деревья, но все эти признаки были настолько хилы и редко разбросаны по серости каменного взгорья, что их наличие оставалось незамеченным даже людомарским глазом.
На самом подходе к ущельям, из которых тянуло непросыхающей сыростью и трупным запахом, людомар решил отдохнуть. Он забрался в расщелину и, укутавшись в шкуры, заснул.
Было безветренно. С небес сорвался и крупными хлопьями стал падать снег.
***
– Пошел прочь! – Зазевавшийся пасмас с невольным криком отлетел в сторону и затих. – Дорогу!
Эсдоларг Прибрежный принимал пополнение, какое никогда не впускали его врата. Это был целый отряд, состоявший из одних только воинов. Возглавлял их оридонец, возвышавшийся на великолепном кеорхе, закованном в первоклассную броню.
– Прямо из Немой лощины, – скороговоркой говорил пасмас, сопровождавший отряд первому попавшемуся олюдю, спросившего, откуда прибыли.
– Ссылают и таких?! – поразился тот. – Неправильно… – Покачал головой и продолжил путь.
Да, Кина сослали. Сослали из-за проклятого людомара, которого он не поймал; которого он не видел; которого, скорее всего, никогда и не было! Проклятый Цур. Только и ждал момента спихнуть его, Кина, в какое-нибудь дельце. И как только такая возможность подвернулась…
Людомар, хе-хе, какой людомар? Где людомар? А был ли он вообще?
Вся эта ситуация очень раздражала Кина. Боги, она просто выводила его из себя. Никогда за всю свою долгую жизнь Кин так много времени не посвящал мыслям непонятно о чем.
