Он едва поборол желание закрыть глаза и наслаждаться прикосновениями. А потом взять ее руку и засунуть себе в джинсы, чтобы продолжить удовольствие. Вспомнив, что Кира ждет ответа на вопрос, сказал:
– Прошло уже достаточно времени. Видимо, сочетание особого железа и электричества не поддается излечению.
– Ты рассказал, как получил их, но так и не признался, за что.
– Ты погладишь меня так еще, если расскажу?
Ласковые движения пальцев прекратились лишь на мгновение.
– Да.
Ивар откинулся на спинку дивана и пристроил бокал вина возле бедра. Он уставился на огонь, ощущая, как расслабляются мышцы.
– Виктор. Ему давно не спалось из-за мыслей о жиле, которой владела моя семья. Беда в том, что никто не знает, где эта жила находится.
– Даже Нина?
– Даже она. Нина была в курсе, что мой отец построил дом где-то возле жилы, чтобы приглядывать за ней. О местоположении знали еще старейшины общины. Но они все умерли.
– Их застрелили охотники моего клана, – полушепотом поправила Кира.
Ивар медленно кивнул.
– Да. А Виктор почему-то решил, что мне известен секрет. Сначала в ход шли угрозы. Потом он перешел к более решительным действиям. Чуть было не раскрыл меня. Но предпочел не сдавать властям, а лично добиться правды.
В ушах Ивара зазвучал треск электрического разряда и собственные дикие крики боли, и он поморщился.
– Правда заключалась в том, что я тоже не знаю, где жила. Поэтому и полез в твой заповедник, охотница. Настало время решительных действий, потому что Виктор – угроза нам всем.
Ивар опомнился, что не чувствует больше прикосновений Киры и открыл глаза. Она сидела рядом в напряженной позе, пальцами обеих рук крепко стискивала свой пустой бокал. На щеках играл лихорадочный румянец, а взгляд показался Ивару подозрительно блестящим.
– Я бы хотела сказать тебе, где находится жила, – произнесла Кира безжизненным голосом, – но не могу. Не могу рисковать своей семьей. Я не предательница. Прости.
– Здесь нечего прощать, охотница. Каждый из нас поступает так, как должен.
Она тяжело вздохнула.
– А что бы ты стал делать, если бы смог добраться до жилы?
– Уничтожил бы ее. Мой отец не сберег секрет, выболтал его, значит, это надо исправить.
– А потом?
Ивар снова уставился на огонь.
– Потом я стал бы жить, как и прежде. Исчезновение особого железа необходимо моему народу, а не мне. У меня уже все есть.
Все, кроме нее. Кроме его сладкой девочки, такой желанной и такой недостижимой.
Кира потянулась и поставила бокал на столик.
– Сегодня в кафе я узнала кое-кого.
– Что? – всю расслабленность с Ивара тут же как рукой сняло. Он подскочил на месте, но, заметив, что охотница испуганно втянула голову в плечи, добавил уже более спокойным голосом: – Что ты сказала?
Она нервно затеребила пулю на цепочке.
– Я не хотела убегать. Просто хотела передать весточку домой. Специально ушла в туалет, чтобы пересечься с той женщиной. Но не смогла сделать и этого. Струсила в последний момент.
Ивар сжал кулаки. А ведь он чувствовал, что дело неладно! Не зря ведь забеспокоился и пошел за ней. Только расценил поведение охотницы по-своему. Поразмыслив, он заставил себя подавить внутри злость и страх. Если Кира сама признается, это неспроста. И получается, что она плакала совсем не из-за поцелуя, как подумалось ему, а из-за того, что поборола в себе желание связаться с родными.
– Почему ты не сделала этого, охотница? – все же спросил Ивар.
Он хотел услышать ее голос и убедиться в правдивости версии. Кира подняла глаза, и в глубине зрачков отражалось отчаяние.
